"Вадим Кожевников. Белая ночь " - читать интересную книгу автора

вокруг задумчиво стояли солдаты и.вольнонаемные женщины из полевого
прачечного отряда и грустно-завистливо смотрели на Феню Сорокину, как она
отмывает парнишку-сироту, и думали при этом, верно, о своих ребятах.
И он вспоминал, как женщины из банно-пра-чечного отряда после стирки
белья из санбатов, рассматривая в нем прорехи, скорбно делились своими
невеселыми мыслями: "Ведь это надо! Столько дырок, значит, столько в
человеке железа вонзилось, свинца! Раз из санбата, значит, он еще живой туда
доставлен. Может, и дрался полуживым, а по нему все били и били?" И
машинально вытирали свои слезы этим бельем.
И он словно слышал тоскующий голос Фе-ни-мамы, когда она говорила, держа
перед собой такую солдатскую исподнюю рубаху: "Ведь кто-то же ее из солдат
после на себя наденет, чтобы снова воевать в ней. А ведь сохрани ее, покажи
после всей войны людям, на нее как на святыню глазеть будут, а для службы
снабжения она только БУ. Вывшее в употреблении, годное для новой носки. И
если такой солдат выживет после госпиталя, он снова воевать будет, и снова
по нему бить будут, и пока он живой, он со своей стороны будет стараться
побольше их уничтожить. Одно помня - отомстить нужно фашистам. За все-все
наше горе, беды, за всю кровь, нами пролитую. - Помедлив, она ожесточенно
произнесла: - Вот пленных фашистов нам пригнали дров напилить, наколоть и
воды натаскать. Все смирные, покорные, вежливые, готовы стараться. А как мы
зашумели? Вон! Рожи их видеть не желаем! Так и просидели они тут тихо на
бревнах, пока мы сами кололи, пилили. Но к труду их не допустили. Пусть
смотрят, как мы их презираем, пусть видят, как мы их даже за людей не
считаем! - И добавила гордо; - За все человечество я, конечно, не ручаюсь.
Но для нас, советских, вот такая рваная солдатская исподняя рубаха - самая
главная реликвия на все времена жизни и на все ее случаи, когда надобно
людям выше самих себя стать ради людей". Через некоторое время Феликс
Фенькин выбрался из-под груды шуб и стал снаряжаться молча и тщательно.
- Ты что? - спросили его. - По нужде?
- Не по своей, - хмуро ответил Фенькин. И вышел наружу.
Обеспокоенные водители тоже оделись и вышли вслед за ним.
Фенькин оглядел повелительно водителей, спросил:
- А вы что, тоже, как я и Егор Ефимович, моржевали, в бухте искупались
для здоровья и теперь за это считаете - вам отдых?
- Ну и подает себя! Ну и подает! - восхищенно оценили люди вызывающий
вид Фенькина. - Парень лихой, брови до ушей, кровь горячая.
Но кое-кто усомнился:
- Может, захворал? Температуру бы смерил!
- Температура у меня нормальная, - сказал Фенькин.
И, потопав с силой ногами в унтах, словно испытывая на прочность
планету, заявил:
- Давайте-ка снимайте полушубки, в работе жарко будет. - И, видя
недоверчивые лица, добавил: - Егор Ефимович дал прямые мне указания по его
плану работы безотлагательно начинать и в темпе. Лед он проверял,
беспокоился о надежности. Так что затяните пупки поясами и пошли вкалывать,
пока не кончим. Шабашить не будем, перекуров тоже. Все! Вопросы ни к чему.
Без митинга обойдемся. Каждому скажу, чего как делать. - И; усмехнувшись,
добавил: - Не весь, конечно, полярный многомесячный день будем работать. Из
него, может, не так уж много времени понадобится.
- Если Егор Ефимович задумал на нашем горбу погрузку вести, так это