"Вадим Михайлович Кожевников. Петр Рябинкин " - читать интересную книгу автора

- Какое такое упущение?
- Не упустил бы человека, который без тебя не может...
Спустя некоторое время, встретив Трушина, Егоркин сказал:
- Тебе с меня причитается, Алексей Григорьевич. Понятно?
- Понятно! - сказал Трушин.
А с Чишихиным Трушин даже не стал разговаривать, провозился полсмены с
наладкой его станка, вторые полсмены молча простоял за его спиной, изредка
жестами указывая, что следует делать при окончательной доводке. Потом
пересчитал обработанные Чишихиным изделия, объявил:
- Норма с куцым хвостиком. Всего и делов.
А Петру Рябинкину сказал резко:
- На бедность человеку подкидывают только бары. Рабочий человек с
рабочим человеком обязан опыт свой делить, как хлеб. - И провел ребром
ладони, словно разрезая невидимую буханку.
Нюру Рябинкину Трушин остановил возле инструментальной. Внимательно
оглядел ее несколько отощавшую фигуру, спросил обиженным тоном:
- Ты чего же, Рябинкина, не беременеешь? А?
- Ну что вы, Алексей Григорьевич, - застыдилась Нюра.
- Как что? - рассердился Трушин. - Если спрашиваю, значит, надо. - И
пояснил: - Полагаю, от вас должны подходящие люди заводиться. Без поколения
какая же может быть жизнь! - И предупредил сурово: - Ты у меня смотри, не
смей страховаться. Рожай. А по линии завкома мы тебя всем обеспечим. - И,
погладив жесткой ладонью Нюру по лицу, спросил душевно: - Или, может,
только станочному делу вас обучать дозволяете?
По сравнению со своими портретами, вывешенными на заводской Доске
почета, Рябинкины несколько похудели с лица от напряженной работы на
заводе.
Но когда дома Петр брал на руки Нюру, он только на мгновение удивлялся
ее легкости, словно кости ее стали полые, как у птицы, но он не успевал
спросить ее, почему она такая теперь невесомая. Потому что теперь уже
безошибочно движением головы сразу находил ее ищущие припухшие губы,
останавливающие его дыхание, как бы поглощавшие всего его.


* * *

22 июня 1941 года, в воскресный день, радиоголос объявил о нападении
фашистской Германии на Советский Союз. Нюра, так же как и другие миллионы
советских женщин, безмолвно стала собирать вещи мужа с такой деловитостью,
будто готовилась обдуманно к этому уже давно, и была только
печально-серьезна, будто подобное уже случалось в ее жизни. Это было
священное мужество, подобное тому, какое женщины, отправляясь в родильный
дом и гордо скрывая грядущую муку, проявляли в заботах по отношению к
остающимся растерянным и встревоженным мужьям, отдавая им повседневные
энергичные распоряжения.
Нюра строго требовала от Петра, чтобы он твердо запомнил, куда и что
она кладет в его вещевой мешок, словно запомнить это для него - самое
важное и главное.
И Петр, подчиняясь ее душевной силе, старался прикинуться бывалым,
деловитым. Вынул из мешка фарфоровую кружку. Упрекнул Нюру, что надо было