"Михаил Эммануилович Козаков. Смертники " - читать интересную книгу автора

сказал дежурной сестре:
- Сердце здоровое - продержится парень. Ого, как еще плясать будет!
- Плясать... - грустно усмехнулась сестра и тихо, так, чтобы слышал ее
только доктор, она просила у него ответа своей простодушной, но острой и
пытливой мысли: - Скажите, доктор - как же будет... Мы его лечим, а он
другими осужден на смерть. Мы его вылечим, спасем от смерти, он вернется в
тюрьму, а там его расстреляют!... Зачем же лечить ето... Зачем?
Доктор развел руками и растерянно, торопливо пробормотал:
- Мы, врачи... мы только врачи, голубушка... Для нас все одинаковы, все
равны.
Вопрос сестры смутил его, ему не хотелось сейчас думать ни о чем, что
могло бы, хотя бы на минуту, помешать его точной и уверенной работе врача, -
и он досадливо нахмурился и неприязненно посмотрел на свою помощницу, когда
она, уже в следующей палате, опять тихо, напоминающе сказала:
- А вот, доктор, еще один смертник - Огранович. Бывший провокатор. Ждет
помилования...
- Ну, бросьте, голубушка; всех не пережалеть. Особенно таких вот.
Нельзя же, в самом деле! Одно дело - угорь в теле, другое - гнездо
гангренозное: не удалишь - пропадет и весь человек.
Но когда он кончил осмотр Ограновича, он уже другим тоном давал
указания и сестре и сиделке:
- Не забудьте покрепче привязать его руки к телу: ведь зуд у него, -
того и гляди, обезобразит свое лицо. Недосмотрим - всю жизнь будет
проклинать нас... Правда?... - похлопал он по плечу прислушивавшегося
больного.
На доктора смотрели с благодарностью и надеждой воспаленные, налитые
кровью глаза смертника Ограновича, былого командира кавалерийского полка.

...В первой телеграмме было:
"Приговор осужденным воентрибом Н-ской кавдивизии Иосифу Кацу и Степану
Базулину отменить. Арестованных препроводить для нового разбирательства в
распоряжение Губтревтрибунала".
- Ищи теперь того Базулина!... - длинно выругался широкоусый
комендант. - На регистрацию! - бросил он телеграфный бланк на соседний стол.
Затем он прочел вслух вторую телеграмму: "Ходатайство осужденного к
расстрелу Генриха Ограновича отклонено. Приговор привести в исполнение".
- А у его теперь на лице вовсе воспа! - отозвался кто-то из
караульных. - Болен Огранович и, вообще, на двор выходить не может Какой
такой закон имеется - а, братцы?...
Комендант свертывал волосатыми пальцами папироску. Он положил ее перед
собой, придвинул выпиленный снарядный осколок-чернильницу и взял со стола
вставочку.
- Про закон спрашиваешь? - покосился он в сторону караульного. - Вот
тебе закон, глянь...
Усы - рыжими рогалями, такими же рогалями нескладные буквы в углу
телеграфного бланка:
"Давно сукиного сына изничтожить следовало. Но приговор привести опосля
полного выздоровления, бо не стрелять же его на подушках и при термометрах
даже".
"При термометрах даже" дописывал - за недостатком места - на обороте.