"Михаил Эммануилович Козаков. Смертники " - читать интересную книгу автора

- Так што тогда комполка наш сразу же в тиф ударился, а я протокол от
него взял и до другого дела по ошибке приложил. И уполне, окромя меня, никто
не повинен тут. И вообще, - досадливо махнул рукой кавалерист, - вообще,
товарищ комиссар, отошлите меня на фронт против генералов. Потому я тут, при
этих письменных делах, третьей шпорой только звякаю!...
...В темном казенном пакете ушел вскоре в Харьков найденный протокол о
базулинском и иоськинском деле.
И пока шел он туда кривыми путями девятнадцатого года, - ушел из тюрьмы
один из осужденных.
Стало в камере, где сидел Степан Базулин, одним человеком меньше:
Иоськой Глистой. Налилось вдруг его костлявое длинное тело едким сухим
огнем: тиф.
Оно лежало теперь на паре, обессиленное бредом и немощью: изредка
только приподымал Иоська голову и таращил дикие глаза - кричал, плакал и
ругался и в бреду поминал семью свою в Елисаветграде, убитого купца,
смертный приговор и разговоры свои со Степаном Базулиным.
- Сдурел парень! - хмурился тот, сурово поглядывая на Иоську. - В
больницу надо свезти, а не то хворь по всей камере пойдет...
Обильно высыпал тиф по всей тюрьме, и увезли в городскую больницу на
розвальнях, вместе с другими, и Иоську Каца.
Когда увозили, подошел во дворе к саням Степан Базулин, нагнулся над
бесчувственным Иоськой и так, чтобы никто не видел, - неловко погладил его
по землистой жаркой щеке.
- Прощай, парень. Кажись, дорога у нас не от одной матери...
Он еще раз пожал острую кость Иоськиного плеча.

Землю стегали ветряные, пушистые снега. Ветры были хрипучие, осипшие -
голодным зверьем.
- Разбойничья погода! - сказал, ежась и крякая, молодой надзиратель,
стоявший часовым у ворот.
Ветхая будка давно уже распалась, и ему приходилось отбывать дежурство
на открытом месте, защищаясь от вьюги выступом стены.
Степан Базулин приостановился:
- А ты заходь, парень, в баню погреться. Оттуда видать, коли кто будет
итти...
- Нельзя нам, служба запрещает.
Надзиратель потряс тяжелым ключом от ворот и закачал плечом висевшую за
спиной винтовку.
- Как хоть! - пошел на работу Базулин.
...Он кончал починку дверей в бане и, выходя часто в сени, поглядывал
оттуда на топтавшегося у ворот надзирателя.
От пурги рано стемнело. Догорали тощие полена в дымившей печке
предбанника.
Обстругав дверь, Базулин надел ее на петли. Работа была закончена, но
он не уходил, словно чего-то ожидая. Закурил и присел у печки.
Он вздрогнул, но не оглянулся, когда потянуло вдруг вьюжным холодом от
быстро раскрытых дверей; дыша в отмороженные кулаки, вошел надзиратель.
- Вот бандитская погода: чуть не помер от холоду. Пишов начальник до
дому уже, - дай, думаю, трохы погриюсь...
Он подошел к печке и присел на корточки. Базулин подвинулся, давая ему