"Михаил Эммануилович Козаков. Смертники " - читать интересную книгу автора

убийца. - Страшно, страшно эська... Душе моей, понятию моему страшно. Душе -
вот Живет молодое дитё, жить бы ему в радости, а его каждый день пугают... И
душа теперь - дитё. Вот что! Слышь? Не след теперь убивать меня. Не дамся.
- А я?... - жалобно прошептал Иоська и еще больше выта-: теред свою
уродливую прыщеватую нижнюю челюсть 1 ты! - горячо и убежденно ответил
Базулин - Степ-∙азулин сроду еще товарища не бросал. Он вдруг вплотную
подсел к Иоське, быстро и щупающе эвел глазами камеру и так же осторожно и
быстро сказал-
Шмется народ тут... Разговор у меня есть с тобой нуж-Опосля только -
повремени малость...

...Вечер.
Задвигаются на каждой двери засовы, люди набрасывают тугие - медными
сжавшимися кулаками - замки а проворный недоверчивый надсмотрщик - ключ -
входит в их узкую холодную скважину, чтобы, щелкнув два раза громко сказать
осужденным о власти осудивших их.
Вечер - изморозной черепахой, и черепахой - рыхлая мутноглазая ночь.
Люди в тюремной камере прижимаются, в ознобе друг к другу на нарах -
ищут так теплый сон.
А когда усыпают, и слышно только почесыванье, всхрип и выхлюпнувшиеся,
как вода из переполненного стакана выплески разговора со сна, - тогда Степан
Базулин толкает в бок лежащего рядом Иоську Глисту, приподымается и склонив
в над ним темное бородатое лицо, медленно, осторожно-шепчет:
- Слушай, что я надумал... Запомни, что надо делать. Слышишь?
- Слышу... Господи, хоть бы не пришли сегодня... Господи! - обращает
сразу к двоим свой затаенный молитвенный шепот Иоська Кац и судорожно
глотает свое собственное дыхание.

5

Может быть, в эту же ночь, или раньше, далеко где-то, в полуосвещенной
избе кубанской станицы - вспомнили о Иоське и Степане Базулине.
Разговор вели двое:
- Как, можно сказать, без регистрации еще партейной я, товарищ
комиссар, - то не понимаю я, в общем и целом, чего требует бумажка из
Харькова? Ведь донесение у них есть про это самое дело. Уполне ясное
донесение: двух бандитов к расстрелу...
- Стойте, товарищ! - прервал тот, кого называли комиссаром. - Уже почти
одиннадцать часов, а мне все еще приходится возиться с вашими старыми
трибунальными грехами. Я тут новый человек - не обязан все помнить. Нашли вы
в делах воентриба протокол разбирательства? Да или нет?
- Так точно. Нашел. На ваше усмотрение вот положил на стол, товарищ
комиссар.
- Эх, раззява! - выругался комиссар. - Если это бандиты и налетчики -
надо было расстреливать тотчас же, как присудили. А коли написали в Харьков
(для чего - черт вас знает!...) - так уж заодно и протокол бы самый послали.
А как могут там без протокола решать дело?...
- Уполне верно.
Безволосое, круглое, как яблоко, лицо с вырезанным ломтем мяса на
молодой щеке - виновато улыбнулось. И, улыбаясь, кавалерист сказал: