"Михаил Эммануилович Козаков. Человек, падающий ниц " - читать интересную книгу автора

тянет. Вот оно что: племяш моей жены в том деле участвует...
- Да, да, - безучастно покачивалась старческая голова. - Унук мой
умный, министерская голова... Да... да.
- Так ты, старик, поможешь, что ли, племяшке? А? Нельзя ему из-за
вашего человека, жида, погибать. Что? Попросишь, говорю, старик, внука? Для
Никиты это, скажи, - для дворника. Понимаешь?
Старик молчал. Взгляд его продолжал покоиться на одной точке, ею
служила теперь пушистая серая шкурка Цукки, ласково, но настороженно
помахивавшая изгибающимся хвостом.
- Понимаешь? - переспросил Никита и слегка подтолкнул локоть старика.
- А? - вяло встрепенулся Акива. - Я старый, я очень старый человек... Я
плохо тебя слышал. Ты унуку моему скажи.
"Хитрый, Иуда, - мрачно мигнул зеленый дворников глаз. - Все вы
такие, - знаем..."
- Я посижу на солнце и... помолчу, посмотрю... И ты сиди тут...
мастеруй. Кецелэ! - неожиданно громко выкрикнул старик и протянул руку
вперед.
Он увидел, как Цукки покинула в этот момент свое место и сделала
несколько быстрых шагов вслед удалявшемуся рыжему коту: он зазывал ее в
укромное место в сарае.
- Что говоришь? - удивился дворник
- Кис, кис... кецелэ! - не отвечал ему Акива, вставая с места и делая
торопливый шаг по направлению к остановившейся кошке.
- Как называешь ее? - продолжал удивляться дворник. - Не по-нашему
что-то... Дарья ваша правду, значит, говорила... Стой, старик! Чего за
кошками зря бегать: просится она до моего рыжего, - пущай он ее покроет.
- Нет, нет! - заволновался Акива. - Что ты говоришь, Бог с тобой! Такое
дело надо в доме... на кухне, чтоб он ее не обидел. Нет, нет... а то она
будет бегать по дворам, как... как мужицкая кошка.
- Пр-рысь! - насмешливо и зло фыркнул дворник, вставая. - Пр-рысь!
Рыжий, испугавшись, бросился к сараю, Цукки метнулась в сторону, ко
второму крыльцу.
- Хо-хо-хо! - грохотал дворник. - Дарья! - крикнул он прислуге
Рубановских. - Дарья, выходь кошачью девку спасать: на сук попала.
Но Дарья не отзывалась.
- Пе... перестань, - падал и подымался слабый старческий голос. - Ты
такой нехороший мужик... разве можно.
- Ну, ты-ы... без надругательства! - насупился Никита. - Тряхнуть тебя
только!
- Кецелэ, кецелэ. Кис-кис. Ким а гер, ке-целэ...
Цукки, оглядываясь по сторонам, подбежала доверчиво к старику.
- Пр-рысь! - крикнул опять дворник и взмахнул для чего-то палкой, но
было уже поздно: Акива нагнулся и успел схватить дрожащими руками свою
пушистую любимицу.
Он крепко прижал ее к своей груди, понес в дом недоумевающую, почему-то
облизывающуюся кошку.
Он шел и самыми нежными еврейскими словами называл маленькое
прирученное животное, едва познавшее прелесть неожиданной легкомысленной
встречи с рыжим красавцем.
- Каиново племя!... Кошку в свою веру обратит, не то что слабого