"Михаил Эммануилович Козаков. Человек, падающий ниц " - читать интересную книгу автора

помочь ему, как и скакнувшее заплутавшееся сознание, - но мысль сейчас, -
мысль, потянувшаяся за взглядом, как нить за ведущей иголкой, - была сейчас
в плену у жизни, у ее дыхания, у ее неумирающей радости самопродолжения. Он
не помнил о смерти.
О, как бесконечно велик и по-великому счастлив и горд каждый, бездумно
и глупо потерявший память о ней! Как жалок и бездарен гений человеческий,
покорно застывающий в борьбе с ней - вечной гордыней, насмешливой
Медузой!...
- Живешь, старик? - услышал он и вздрогнул от звука приблизившегося
человеческого голоса.
Акива повернул голову на зов и увидел подошедшего сбоку Никиту. Дворник
смотрел на него с любопытством и иронической ухмылкой.
- Живу, слава Богу, - произнес умиротворенно старик. -Мне жить
нравится... человек я такой...
- Н-да, цепляешься, - продолжал ухмыляться дворник - Я и то говорю:
быдто репей какой.
Старик последних слов не расслышал, а, может, и не понял. Он повернул
голову в сторону кошек, не желая терять из виду своей любимицы.
- А я вот, старик, говорю: помирать придется. Обязательно это: мясо
сохнет, кровей у тебя малость осталось. Подвинься, что ли...
Он сел рядом с Акивой - большой, в распахнутой рубахе, грудь костистая,
волосатая, руки угловатые, тоже в рыжем волосе, - бездельничающий, босой,
В руках он держал длинный кухонный нож, которым обычно разрезают
тяжелые, многофунтовые буханки хлеба, и свежий, недавно вырубленный ольховый
кол, из которого он хотел смастерить увесистую палку.
Он ковырял ножом не удаленные еще сучки, выдалбливал и выскабливал их,
на минуту прерывая эту работу, чтобы так же деловито, - нагнувшись и
присматриваясь, - почесать то одну, то другую босую ногу: блоху умело ловил,
придавливая ее наслюнявленным указательным пальцем, букашку и муравья
сбрасывал с ноги спокойным безразличным щелчком.
Никита постругивал ольховый кол, свежие зеленые стружки ровненько,
неторопливо падали на землю: нож работал упрямо и любовно.
- Старик! - возобновился разговор. - У меня до тебя, возможно, дело
даже есть. Ты наш, русский разговор правильно понимаешь? А? Все поймешь,
спрашиваю?...
- Ну, да: я же не татарин... - словно обиделся тихий голос Акивы.
. - Вот и говорю, старик: дело одно есть. Не то что просить хочу, а
так, просто... сообщение имею. Внук-то твой с портфелей ходит - не портной
небось, - важный, управляющий быдто...
- Да, да... - с гордостью качнул головой оживившийся старик. - Унук у
меня - министерская голова... да, да.
- Ладно. Ты вот дальше слушай. Дело там одно случилось... на фабрике
ихней: из ваших одного, жида, быдто обидели. Из озорства это, - известное
дело.
- Что там было? Я не слышу...
- Не то важно, что было! - угрюмо буркнул дворник и с ожесточением
вырезал из обструганной палки хвостик застрявшего в ней сучка: - В общем,
выходит так, говорят, что внук твой участие принимает в том следствии.
Напросился быдто, как он есть начальство, значит, по законной части.
Понятно, почему! Город свой, наш город, - всем известно, что жид за жида