"Михаил Эммануилович Козаков. Человек, падающий ниц " - читать интересную книгу автора

В день смерти он медленно вышел во двор и уселся, по обыкновению, на
крылечке. На руках у него была Цукки.
Кошке, как и старику, были приятны солнце и опущенное им к земле тепло,
повисшее над ней на миллиардах ослепительных золотых нитей, расчесанных до
небывалой ясности незримой гребенкой июньского синего утра.
Высоко в небо уходил, бросая вниз сверкающий перламутром белый взмах
крыла, плавный, неторопливый голубь.
Тих и спокоен был нервный и чуткий лист тополя, душист и мягок - в
саду - сирени и гладкого и по-девичьи округлого ореха. По зеленым и зыбким,
колышущимся качелью, тоненьким веткам подростка-деревца - прыгали и
легкомысленно судачили серенькие пугливушки-воробьи; словно как пьяный или
страдающий одышкой, спотыкаясь в воздухе, брюзжа и гудя, - перебрасывался с
одного места на другое короткокрылый, закованный в броню смуглоусый жук.
Совсем не высоко над землей, бросившись на нее дразнящей, ловкой
кокеткой, взмахнет юбочкой-крыльями южанка ласточка: лакомка и самая
жизнелюбивая из птиц; на мгновенье вспугнет она хозяйственного паучка,
смастерившего домик-паутинку в углу между стен, - он бросится вверх, в
сторону, вниз, по одному ему известным лестничкам, коридорам-лабиринтам, а
потом так же быстро побежит обратно, к тому месту, где оставил он томиться
глупенькую букашку или одураченную муху, поверившую в гостеприимство
сладострастного затворника-хозяина.
А на земле, как и над ней, жизнь окликала себя самое тысячами голосов
людей, шумом приведенных в движение вещей, шелестящим шепотом трав, мудрой
тишиной работяги-муравья...
Цукки надоело сидеть на руках у старика: она приподнялась, выгнула свою
пружинку-спину и, прежде чем старик успел понять, что она хочет сделать, -
Цукки прыгнула на землю - к немалому удовольствию дворникова огромного
рыжего кота, обольстителя всех кошек не только собственного двора, но и
многих других, расположенных по соседству.
Акива оторвал свой взгляд от паука, теребившего букашку, и озабоченно
посмотрел на свою любимицу.
Дворников кот покинул свой наблюдательный пост на стремянке, стоявшей у
дверей сарая, и постепенно, - останавливаясь несколько раз, словно проверяя
правильность своих действий, - приближался к незнакомой ему пушистой Цукки.
Наконец, он остановился. Она, неуверенно помахивая хвостом, не двигалась с
места.
Так продолжалось с полчаса, в течение которых рыжий обольститель успел
похотливо оценить ее красоту, а молодая кошка - услышать его недвусмысленные
похвалы и призывы.
Старик Акива молча следил за этой игрой.
Он не узнал, что это июньское синее утро - последнее, дарованное ему
судьбой, щедро наделившей его годами.
Завтра обмоют его безжизненное тело в корыте, завернут в шелковый
столетний талес, положат уже не на кровать, а на пол, а потом - отвезут
куда-то на дрогах (нести - некому будет), на тех самых наемных дрогах, на
которых сегодня еще возят по городу шершавый красный кирпич.
И опустят в землю, - как неизбежную дань ей - творцу и пожирательнице
жизни...
Ему шел девяностый год, сердце его стучало сегодня в последний,
прощальный раз, ноги его доведут только до кровати, руки будут бессильны