"Михаил Эммануилович Козаков. Абрам Нашатырь, содержатель гостиницы " - читать интересную книгу автора

все - равны!...
Он, как и все теперь в городе, отправился на ярмарку и возвратился
оттуда с маленьким новым крестиком и синими шароварами старорежимного
казачьего покроя.
У него и раньше был крестик, а синие шаровары вряд ли были ему нужны,
но старик, зараженный общей ярмарочной сутолокой, перетряхнувшей сундук
города, - вбросил в пеструю пасть базара и свою лепту.
Шаровары он спрятал у себя в чуланчике, а крестик показывал всем и,
усмехаясь довольно, говорил:
- Два гривенника дал... Специяльно купил!... Да.а... Специяльно! Мне
двух разом не повесить на шею, а купил... Потому - человек свое желанье
любит... Да-а... В церковь при государе не ходил - потому что обязывали...
Во!... Советские теперь ничем Божеским не торгуют, - так я за свое желанье
двугривенный отдал! Кажный, кажный свое желанье уважает!...
... В этот вечер все столики в "Марфе" были заняты; раньше на два часа
созвал свой маленький оркестр послушный Нашатырю скрипач Турба; Марфа
Васильевна лично все время распоряжалась на кухне и опытной хозяйкой
появлялась в трудные минуты за буфетной стойкой, когда растерявшаяся от
криков и сутолоки Розочка не могла уже справиться со своими обязанностями.
- Пива шесть!...
- Три порции ростбифа!...
- Кофе! Кофе!
- Сюда вареники с вишнями... кофе!...
И вдруг запел кто-то охмелевшим, неверным голосом - фальшивым и
вызывавшим насмешку и раздражение у присутствующих, - и соскакивал на второй
же строке брошенный в
тупой крик - мотив:

Ах ты, Бог, ты мой Бог,
Что ты "ботаешь"?
Ты на небе коптишь -
Не р-работаешь!...

["Ботаешь" - на хулиганском жаргоне - "валяешь дурака". ]
И тот, кто запевал частушку, был, вероятно, торговец лошадьми, - потому
что в эту ярмарку лучше всего и выгодней можно было продать кобыл и
жеребцов, - а у барышника из всех карманов пиджака торчали неряшливо, как
пенка выбежавшего из кастрюли молока, пятирублевки и трехрублевки, и на
широких, всосавших в себя несмываемо пыль, тяжелых, пальцах были - почти на
каждом - такие же тяжелые и широкие кольца, и на среднем - шестиугольное
медное, делавшее похожей руку на не снимаемый никогда кастет.
Барышник сидел в обществе двух сине-сине подкрасивших свои глаза
проституток, - они обе уже были пьяны, громко переругивались друг с другом,
каждая не желая уступить другой щедрого покупателя.
Одна из них, почти вывалив на стол из короткой, яркой кофточки тяжелую
и мягкую, как тесто, грудь, тянулась к ухмылявшемуся бездумно барышнику и,
кружа многозначительно перед его лицом пьяным скрючивающимся пальцем,
назойливо и смешно говорила:
- Гражда-анин мой Ваничка, дай задаток Маничке!... Ч-че-стное слово!...
Я тебе не хухрю-мухрю, а хухря-мухря, как говорится... Могу и по-русски,