"Михаил Эммануилович Козаков. Абрам Нашатырь, содержатель гостиницы " - читать интересную книгу автора

- Обыкновенному, а не "обнаковенному", Абрам, - засмеялся Нёма. - Это -
во-первых. А во-вторых, чем ты хочешь меня сегодня обрадовать?
Он лег набок, подставив согнутую руку под улыбающееся, потное от жары
лицо.
Абрам Нашатырь молчал. Он отодвинулся в конец кровати и облокотился на
ее спинку, чуть шевелившуюся оттого, что на тощие прутья ее надавливала
желтым ботинком Нёми-н а нога.
Абрам Натанович, очевидно, не торопился отвечать: он вынул из коробочки
спичку, заострил ее перочинным ножиком и, чмокая языком, стал ею ковырять
между зубов.
Нёма нетерпеливо посматривал на брата.
- Та-а-к, - медленно протянул, наконец, Абрам Нашатырь и бросил спичку
на пол. - Поковырял ты меня, Нёма, и я все думаю, когда ты перестанешь?!
- Опять старая волынка! Я тоже думаю, Абрам, когда ты перестанешь...
- Та-ак... - повторил опять, не меняя позы, Нашатырь. -
Что же будет дальше? Я буду работать, кровь себе портить по всякому
делу, а ты, мой брат, будешь Стамболи курить, сниматься каждый день и
франтом по Херсонской гулять?... А когда же этому конец?... Сегодня мы
должны договориться, а то нее в городе будут говорить, что Абрам Нашатырь -
дурак и в своем маленьком хозяйстве - растратчик...
Он протянул руку к лежащим на стуле папиросам брата и закурил.
Опять молчание.
- Ну, дальше что? - выжидающе спросил снова Нёма. Упершаяся в спинку
кровати нога выгнулась вздрагивающим упругим прутом.
- Дальше вот что, Нёма: двести рублей тебе в кошелек, билет... до
Сибири, и чтоб я тебя еще пять лет не видел тут!...
Абрам Нашатырь встал и в упор посмотрел на Нему холодным, потемневшим
стеклом своих глаз. Нёма тоже вскочил, схватившись за костыли.
- Билет до Сибири... - повторил он, волнуясь. - А если па то пошло,
Абрам, так не будет ли тебе ближе дорога в здешнюю тюрьму?!. А?...
- Нёма, не я убивал... - тихо сказал Абрам Нашатырь. - Ты еще должен
бояться, чтобы тебя тут не узнали...
- Ну, я убил! - стерся вдруг в шепот, как соскочившая граммофонная
игла, Нёмин голос. - Я убил. Так все убивали... гадов все убивали... так я ж
был тогда красноармеец... революционер я был, Абрам!... Что, нет?...
- Нет, - сказал Абрам Нашатырь, - ты просто забрал у старухи ее
браслеты и золото.
- А кто направил?... Кто меня направил... а?... Может быть, я вру!...
Скажи мне, Абрам, что я вру?!
Абрам Нашатырь исподлобья, точно гипнотизируя, смотрел на брата. Нёма
схватил его за руку, и оба близко друг к другу сели на кровати.
- Ты убил, Абрам... - быстро зашептал опять Нёма. - И ты и я... Моими
руками ты убивал, - слышишь, что я тебе говорю!... Ты меня потревожил
сегодня, Абрам, и я не могу уже молчать... Разве я хотел убивать... какой
еврей думает убивать?! Она... старуха хотела выскочить через окно... она
даже раз крикнула: "Леночка... Леночка... беги..." - ну, я ее револьвером по
голове... раз, другой... и все тут!... Убил бы и дочку, если б не видел, что
лежит она за диваном в таком обмороке, что через час не опомнится...
Нёма дышал в лицо брату, сверкал своими мозаичными глазами, и костыли в
дергавшихся беспокойно руках скрипуче соскальзывали на пол.