"Михаил Эммануилович Козаков. Абрам Нашатырь, содержатель гостиницы " - читать интересную книгу авторас кофе-ем: не то - жулик, не то - ентиллигентный даже комиссар... Ей-богу!
Вот кофей. Что кофей? Неуважение есть к чаю и горячий напиток тоже. И больше ничего. А вот примечайте, кто кофей спрашивает? Помню я случай такой... Но Абрам Нашатырь его уже не слушал. Он вышел в раздумье на крыльцо, сдвинув на лоб свой примятый полотняный картуз (острей и резче как будто стало теперь долотце седенькой бородки) и засунув оба больших пальца за ремень потерявших спереди по одному ушку подтяжек. Остальные пальцы на обеих руках медленно шевелились, как черви. Мимо дома проходили к базару нищие, торопившиеся занять там наиболее выгодные и удобные места - у мясного и рыбного рядов, где булынчугские хозяйки всегда жертвовали убогим и калечным остававшуюся при покупке мелкую сдачу. Нищие ковыляли туда, торопились, не рискуя задержаться со своей обычной просьбой возле прохожих. И никто из них не рискнул бы также остановиться теперь и у дверей гостиницы на Херсонской, ибо хорошо знали булынчугские убогие и калечные, что ни отрезанной рукой, ни утраченным глазом, ни дряхлым старческим телом не вымолишь помощи у такого угрюмого человека, как Абрам Нашатырь. Хорошо знали это убогие и калечные! Но, проходя мимо, по привычке пригибали спины и роняли скомканное приветствие стоявшему на крыльце человеку. И он ничего не отвечал им, и негнущийся, упавший в одну точку взгляд его из-под сдвинутого на лоб примятого картуза отвечал на приветствия знакомым безразличием стеклянно-серых тяжелых глаз. И удивился и почти оробел старый безногий еврей-нищий, когда в ответ на свое неуверенное приветствие: "Доброго дня вам, реб Абрум..." - Абрам Нашатырь вдруг вынул руки из-за ремня подтяжек и кивнул ему: - Подойди!... кармана пятак и подал его еврею. - Когда окончится базар, приходи еще раз... Может быть, я тебе еще дам гривенник... Может быть!... Костыль в руках старика заволновался, а слова поспешной благодарности стали мокрыми от выступившей на губах слюны. Старик искренно был взволнован: получить у Абрама Нашатыря, - о, это значит, что в этом доме случилось что-то особенно важное и радостное!... Старый калека верил, что только радость толкает людей к щедрости... И он заковылял, радуясь сегодняшнему успеху, к сулившему копейки базару. Там, у мясных лавок, он встретил такого же старого, но полуслепого приятеля-нищего и не мог скрыть от него сегодняшней удачи возле большой гостиницы на Херсонской. - Шолом, - сказал он, - я получил у Нашатыря пятак и обещание получить после обеда еще гривенник. Шолом, что ты скажешь: наверно, у этого блутцапера [Блутцапер - кровопийца.] случилась большая радость?... - Или беда, Лейзер, - замигали мутные глаза нищего. - Не всякий пятак дают с одинаковым сердцем нашему брату. - Дают, Шолом, потому что жалеют. Может быть, и он сегодня пожалел. - Может быть... - Может быть, Шолом, у него в кармане теперь так много рублей, что пятак сам из кармана просится?... - Это так, - мигал полуслепыми глазами нищий. - Но только часто блутцаперы дают нашему брату потому, что себя жалеют... Что такое нищий, Лейзер? - Обиженный человек. Сунуть тебе да мне подачку, - это значит |
|
|