"Михаил Эммануилович Козаков. Абрам Нашатырь, содержатель гостиницы " - читать интересную книгу автора

с кофе-ем: не то - жулик, не то - ентиллигентный даже комиссар... Ей-богу!
Вот кофей. Что кофей? Неуважение есть к чаю и горячий напиток тоже. И больше
ничего. А вот примечайте, кто кофей спрашивает? Помню я случай такой... Но
Абрам Нашатырь его уже не слушал. Он вышел в раздумье на крыльцо, сдвинув на
лоб свой примятый полотняный картуз (острей и резче как будто стало теперь
долотце седенькой бородки) и засунув оба больших пальца за ремень потерявших
спереди по одному ушку подтяжек. Остальные пальцы на обеих руках медленно
шевелились, как черви.
Мимо дома проходили к базару нищие, торопившиеся занять там наиболее
выгодные и удобные места - у мясного и рыбного рядов, где булынчугские
хозяйки всегда жертвовали убогим и калечным остававшуюся при покупке мелкую
сдачу. Нищие ковыляли туда, торопились, не рискуя задержаться со своей
обычной просьбой возле прохожих.
И никто из них не рискнул бы также остановиться теперь и у дверей
гостиницы на Херсонской, ибо хорошо знали булынчугские убогие и калечные,
что ни отрезанной рукой, ни утраченным глазом, ни дряхлым старческим телом
не вымолишь помощи у такого угрюмого человека, как Абрам Нашатырь.
Хорошо знали это убогие и калечные! Но, проходя мимо, по привычке
пригибали спины и роняли скомканное приветствие стоявшему на крыльце
человеку. И он ничего не отвечал им, и негнущийся, упавший в одну точку
взгляд его из-под сдвинутого на лоб примятого картуза отвечал на приветствия
знакомым безразличием стеклянно-серых тяжелых глаз.
И удивился и почти оробел старый безногий еврей-нищий, когда в ответ на
свое неуверенное приветствие: "Доброго дня вам, реб Абрум..." - Абрам
Нашатырь вдруг вынул руки из-за ремня подтяжек и кивнул ему: - Подойди!...
Нищий приблизился и приподнял свой картуз. Абрам Нашатырь вынул из
кармана пятак и подал его еврею. - Когда окончится базар, приходи еще раз...
Может быть, я тебе еще дам гривенник... Может быть!...
Костыль в руках старика заволновался, а слова поспешной благодарности
стали мокрыми от выступившей на губах слюны.
Старик искренно был взволнован: получить у Абрама Нашатыря, - о, это
значит, что в этом доме случилось что-то особенно важное и радостное!...
Старый калека верил, что только радость толкает людей к щедрости...
И он заковылял, радуясь сегодняшнему успеху, к сулившему копейки
базару.
Там, у мясных лавок, он встретил такого же старого, но полуслепого
приятеля-нищего и не мог скрыть от него сегодняшней удачи возле большой
гостиницы на Херсонской.
- Шолом, - сказал он, - я получил у Нашатыря пятак и обещание получить
после обеда еще гривенник. Шолом, что ты скажешь: наверно, у этого
блутцапера [Блутцапер - кровопийца.] случилась большая радость?...
- Или беда, Лейзер, - замигали мутные глаза нищего. - Не всякий пятак
дают с одинаковым сердцем нашему брату.
- Дают, Шолом, потому что жалеют. Может быть, и он сегодня пожалел.
- Может быть...
- Может быть, Шолом, у него в кармане теперь так много рублей, что
пятак сам из кармана просится?...
- Это так, - мигал полуслепыми глазами нищий. - Но только часто
блутцаперы дают нашему брату потому, что себя жалеют... Что такое нищий,
Лейзер? - Обиженный человек. Сунуть тебе да мне подачку, - это значит