"Михаил Эммануилович Козаков. Абрам Нашатырь, содержатель гостиницы " - читать интересную книгу авторапопугая, просовывая пальцы в его клетку.
И обозленный попугай гонялся клювом за убегавшими от него человеческими пальцами, уставал, наконец, и, хлопая своими круглыми ягодами-глазами, начинал вдруг пронзительно кричать: - ... Дур-рак!... дур-рак!... - О, вот это дело!... - хохотал Исаак Моисеевич. - А то сидишь дармоедом... Что ты - рыжий?... Ты же - птица с язы-ком-таки... Шуми! Редко, когда не шумели в "Марфе"; иной раз не избежать было и драки. И всякий раз, когда она назревала, - клокочущие выкрики нецензурных слов, опрокинутые уже стулья, неизбежный приход милиционера, - появлялась в зале всем знакомая в кафе хозяйка - Марфа Васильевна. Она подбегала вплотную к драчливым посетителям, напирала на них круто вынесенным вперед своим бюстом, хватала каждого за разгоряченные руки и говорила: - Послушайте... Прежде всего уплатите по счету!... А хотите драться, - пройдите через кухню в сад: там можете, сколько угодно... Но не портите мне репутацию: я должна платить за патент, но не хочу платить штраф за ваши разбитые носы... Сад она тоже научила Абрама Нашатыря сделать доходным. Там в разных концах поставил Абрам Нашатырь широкие зеленые скамейки. Туда уходили на время, через кухню, охмелевшие посетители "Марфы", пропуская впереди себя торопливых, опустивших голову женщин: за свежий воздух и скамейку брал Абрам Нашатырь дешевле, чем за удобную постель в номере своей гостиницы. Каждую неделю подсчитывали поздней ночью прибыль хозяева "Якоря" и "Марфы". умевшая забыть прошлое базарного торговца курами и гусями. Впрочем, она никогда почти не расспрашивала о нем неразговорчивого Абрама Натановича: день сегодняшний теряет вчерашнее и тревожится только о зреющем грядущем. Раз только Марфа Васильевна, прищурив загадочно маслины-глаза свои, спросила: - Нужно было торговать жирными гусями, чтоб занять целый дом на Херсонской... А? Но не ответил ничего тогда Абрам Натанович, - потушил свет в спальне: точно языку удобней солгать во тьме... И не тревожило молчанье это Марфу Васильевну, и нужды не было уже расспрашивать. Знала уже: Нашатырь - фамилия трезвая!... ГЛАВА ПЯТАЯ Ночной поезд пришел в Булынчуг с опозданием, и, не дождавшись пассажиров, Абрам Нашатырь ушел к себе наверх, оставив Якова дежурить в вестибюле. Последние посетители кафе уже разошлись, распрощались уже и музыканты, унесла с собой ключ от кафе Розочка - Нашатырева дочка. "Якорь" и "Марфа" сомкнули на ночь глаза, и словно утащил кто-то белые косые простыни света с каменного ночного тюфяка окунувшейся в густую темноту мостовой. |
|
|