"Михаил Эммануилович Козаков. Абрам Нашатырь, содержатель гостиницы " - читать интересную книгу автора

- По надобности пошла ваша "барышня"!... - вдруг огрызнулась та. -
Ждите, как нужно. "Барышня, барышня!...", - так же неожиданно разразилась
она, перекривляя Абрама Нашатыря. - Сдыхаться б когда от вашей барышни:
безработная, голодная, ни на одно женское дело не годящая да еще с
болезнью...
Женщина, как будто вспомнив о чем-то, расхохоталась:
- Как на биржу безработных идет, - так с животом своим справиться не
может! "Я, - говорит, - волнуюсь очень за неспособность свою к теперешнему
времени, и вдруг пошлют не по интеллигентному занятию... А как волнуюсь, -
говорит, - сразу животом очень болею..." Вы что, по делам к ней или
перекупщик, может? - прервала она себя и перестала стирать, взглянув опять с
любопытством на ожидающего Нашатыря. - Если перекупщик, то напрасно очень:
барышне вашей одни панталоны продать только можно, - остальное сама у нее за
квартиру взяла... Еще должок за ней будет.
- Я по делам, - сказал Абрам Нашатырь.
- Ну, как узнает ваша барышня, - так опять и заволнуется... Ха-ха-ха!
- На здоровье! - сказал Абрам Нашатырь. - Я не биржа, но я ей дам-таки
работу.
Он хотел присесть и закурить, но в дверях со двора показалась
девушка, - и он пошел ей навстречу.
- Мне можно с вами в вашу комнату? - приподнял он картуз. - На биржу
можете не ходить, потому что я выгодней вашей биржи...
Девушка удивленно и нерешительно посмотрела на незнакомого человека и
повела его в свою, комнату.
Через полчаса Абрам Нашатырь ушел, а девушка вынесла трехрублевый долг
своей хозяйке - удивленной и заинтересованной - и заявила, что через два дня
переезжает на другую квартиру: в гостиницу "Якорь", что на Херсонской улице.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

И помнят булынчужане, что в один и тот же вечер появились в "Марфе"
серый с красноватыми перышками попугай Карл, рыжий виолончелист Исаак
Моисеевич, скрипач Турба -со смешным, срывающимся визгливо голосом, как у
гермафродита, и высоко приподнятым вплотную к уху левым плечом, - и
тоненькая некрасивая девушка с торчащими, как отставшая от ящика планка,
остренькими ключицами.
И попугай и музыканты почти в равной мере привлекали веселящихся и
отдыхающих булынчужан в кафе Абрама Нашатыря.
Марфа Васильевна могла гордиться: никогда еще и нигде попугаи не
украшали собой общественных и увеселительных мест в Булынчуге... Говорящие
попугаи!...
У буфетчика на вокзале, правда, скучно чирикали пережившие революцию
две канарейки; старые булынчугские холостяки рассказывали Абраму Нашатырю,
что лет десять тому назад в местном публичном доме, в общем зале, ворковали
в белой клетке египетские голуби и плясал на жердочке любимец проституток -
завистливый чиж, но умной и гордой птицы, осилившей человеческую речь, никто
еще в Булынчуге не догадывался показывать бесплатно падким до забавы людям!
Карла Марфа Васильевна купила случайно: умер известный в городе одинокий
старик - настройщик роялей, давно обрусевший француз, и булынчугские власти
с торгов продавали его имущество.