"Василий Павлович Козаченко. Белое пятно (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

вербы.
Слева мостик. Тот самый, на бетонных опорах, с цементным настилом. А
сбоку, на высокой насыпи, столбик и широкая дощечка, прибитая поперек...
На противоположном пригорке, совсем рядом с мостиком, ощерилась
ободранными стропилами одинокая хатенка. Прилепилась одна, в сторонке от
улицы. Неогороженный дворик. Несколько вишенок. Старый перекосившийся
хлевушок с обвалившейся стеной. Узенькая полоска огорода вдоль насыпи к
речушке. И от хлевушка чуть ли не до самого берега темная ленточка
коноплиматерки.
Село пустое, будто брошенное людьми. Ни лая собак, ни пения петухов, ни
даже скрипа дверей не слышно.
Немного переждав, решаюсь и неторопливо, уверенно, не пригибаясь, иду
через луг напрямик к этой избушке. Перейдя речушку вброд (вода достигает
только до щиколотки), поднимаюсь на насыпь. Присев на корточки,
всматриваюсь в столбик перед мостиком. На почерневшем от солнца и дождей
прямоугольнике доски четко, ясными, хотя и малость выцветшими латинскими
буквами написано: "Schabove". Что же это по-нашему?
Шабове или Шабовё? И где оно может находиться?..
Карту, конечно, здесь разворачивать и рассматривать никак невозможно.
Уж потом, где-нибудь там... Да и не помню, чтобы на карте было такое... А
все же... Постой!
Что-то, однако, словно бы знакомое! Где-то уже вроде бы слышал нечто
подобное.., Шабове.., Шабове... Что-то словно бы вертится на языке... Но
вспомнить при всем желании никак не могу! С досадой и надеждой пристально
всматриваюсь в эту пометку и... в правом уголке доски, в самом низу,
замечаю совсем уже выцветшие корявые разводы химического карандаша. Буквы
маленькие, бледные, писанные, видимо, давно и торопливо, однако постой,
постой... наши буквы! Ша... бово... Да нет же!
Какое там "ша"! Ну да, в самом деле! "Жа"! Ну конечно же только так:
"Жабово"!
И вот, скажи на милость, прежде чем постичь весь ужас того, что связано
с этим словом, в голову приходит глуповатая, брошенная кем-то из моих
"святых" еще там, по ту сторону линии фронта, у той карты, фраза:
"...тут она (то есть жаба) тебе и даст прикурить!"
...Ну и ну! Нужно же такому случиться!.. В самом деле Жабово. Ни за что
бы не поверил! Наверняка то самое Жабово! Та самая terra incognita -
неведомая земля! Самый, можно сказать, ее пуп. Получается, выбросили нас,
как слепых котят, по крайней мере в полутораста километрах от того места,
в которое целились.
Как же это произошло?
Но... Разве теперь, в эту минуту для меня не все равно? Сразу же
чувствую, как я устал, выбился из сил, проголодался, как тяжкий груз
многодневной усталости от тренировок, странствий, самолета, прыжков и
ночных блужданий давит мне на плечи и пригибает к земле.
Но... спокойно, спокойно. Главное - без паники.
Еле пересиливая себя, свою усталость, почти отчаяние, разочарование, я
медленно, грузно сползаю с насыпи. Сползаю и, скрываясь в серой мгле
рассвета, пригибаясь, с трудом шагаю вдоль полоски высокой конопли.
Ноги еле-еле передвигаются, поясницу ломит, ремень автомата больно трет
шею, а в ноздри, в грудь набивается резкий, густой - кажется, и не