"Василий Павлович Козаченко. "Молния" (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

Дальше в листовке коротко сообщалось о ходе боев на фронтах за
последний месяц, об Октябрьском параде на Красной площади, о том, что
немцы под Москвой остановлены, а наши перешли в наступление, а под конец
листовка обращалась непосредственно к населению района и призывала
саботировать все приказы и распоряжения немецких властей:
"Не давайте гитлеровцам хлеба, скота, фуража. Уничтожайте склады,
немецкие средства связи. Не давайте восстанавливать взорванный сахарный
завод в райцентре. Уничтожайте оккупантов и продажных полицаев!
Вместо хлеба, скота, сахара - пулю фашистским головорезам!"
Подпись под листовкой была короткая, загадочная:
"Молния".
Холодно, неприветно стало у полицая на сердце.
И страшно... Словно протянулась из ночного мрака чьято невидимая
железная рука и, медленно, но неудержимо сжимаясь, сомкнулась ледяными
клещами на Оверково;,!
горле.
- Где он, гад, ее взял?! - прохрипел Оверко, осторожно, с опаской,
будто взрывчатку, возвращая Дуське листовку.
- Ш-ш-ша... выпытать надо, пока пьяный. Напоить до смерти... Давай
сядем к столу...
Но добиться от Савки ничего больше не удалось, как ни старался, как ни
улещивал его Дуська.
Все, что только мог, Савка уже "выдал". А теперь сидел вялый,
размякший, разморенный домашним теплом, осоловевший от еды и самогона.
Казалось, ничего не понимал и не слышал.
- Что уж там ему подливать! - осмелев, вздохнула беззубая бабка,
покачав головой на полицаеву настойчивость. - Душа меру знает... Взяла
свое, а больше и не примет, хоть ты ей что...
- Эге! - подхватил Онисим Калита, совсем уже пьяный. - Черево не
дерево, а рубаха меру знает...
Хихикнула Варька.
Савка, как себя ни пересиливал, уже в самом деле ничего не мог. На
какую-то секунду в нем еще раз что-то вспыхнуло, он даже вскочил на
одеревеневшие свои ноги, шагнул к дверям, чтобы идти куда-то. Но Дуська
толкнул его, не рассчитав силы; Савка пошатнулся и уже не попал на лавку,
а свалился, как подкошенный, под припечек, на солому. Еще раз дернулся,
почмокал губами и, свернувшись клубочком, сразу же тихонько засвистел
носом.
В угарной от дыма и самогонного смрада хате залегла гнетущая,
настороженная тишина. Не слышно было громового храпа Гуго Хампеля.
Перестала хихикать Варька, почуяв что-то неладное, замолк и Ничипор
Полторак.
Только Вилли Шнапс тянул да тянул из гармоники нескладный, тонюсенький,
как ниточка, мотивчик навязчивой солдатской песенки...


4


Что случилось, никто в хате, кроме Дусыш да Оверка, толком так и не