"Василий Павлович Козаченко. "Молния" (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

разобрал. Листовку Дуська никому больше не показал, и присутствующие могли
лишь догадываться, что стряслось что-то гораздо более важное и страшное,
чем Савкин тост. Но что? Пришибленные решительным и властным Дуськиным
"нельзя", Дементьевы гости расспрашивать про это не решились.
Однако те, кто еще способен был хоть что-нибудь соображать, понимали:
добром для Савки все это не кончится. И как бы там Дуська к нему ни
поддабривался да ни подмазывался, можно было сказать про Савку "пиши -
капут".
Поняв, что из Савки ничего не вытянешь, Дуська отпустил наконец очень
довольных этим соседей и приказал полицаям стеречь Савку по очереди,
предупредив, что отвечать будут за него головой.
"Молодой" Дементий Кваша где сидел, там и заснул, уронив голову в миску
с недоеденной капустой. Онисим Калита, споткнувшись о Савку, упал на
солому и тоже сразу захрапел.
Нацедив из кувшина кружку рассолу, Дуська выпил его единым духом,
достал из кармана колоду засаленных карт и уселся с Оверком играть в
"двадцать одно".
В "банк" он выложил "реквизированные" где-то часы с разбитым стеклом.
Когда полицаи втянулись в игру и умолк, задремав, даже Вилли Шнапс, Варька
сняла с колена Дементьеву руку, перескочила через лавку и шмыгнула за
печь, в темную кухоньку с узеньким, завешенным пологом входом. А через
несколько минут, покосившись на Дементия и потянувшись до хруста в плечах,
не спеша прошел следом за Варькой и Ничипор Полторак.
На рассвете, когда от мощного храпа в окнах дребезжали стекла, всех
поднял пронзительный, истошный визг. Всех, кроме Савки, который спал так
крепко и сладко, что его не разбудил бы, кажется, и пушечный выстрел.
Высунув из-за печки взлохмаченную голову, вопила Варька. А посреди
хаты, сорвав с прохода занавеску, перезернув столик с немытой посудой и
топчась на битых черепках, молча боролись Дементий с Полтораком. Полторак
обхватил одной рукой Дементия за поясницу, а другой старался перехватить
его руку со сжатым в ней кривым, сделанным из старой косы, кухонным ножом.
Дементий вывертывался, левой рукой упираясь Полтораку в лицо, пытаясь
освободить для удара правую - с ножом. У Полторака из носу стекала на
подбородок красная змейка. Оба топтались молча, не проронив ни слова.
Только сопели - тяжело, с присвистом, как кузнечные мехи.
Спокойно, с брезгливой невозмутимостью наблюдал эту сцену Вилли Шульц.
Наблюдал, по-видимому, уже давно, потому что глаза у него были не
заспанные, а китель застегнут на все пуговицы. Истошный Варькин визг вывел
наконец Шульца из равновесия. Он вскочил на ноги и, криво усмехаясь,
кинул: "Поединок рыцарей на шпагах! Цвет петриковского рыцарства
развлекается!" - и с омерзением плюнул.
Зато Гуго Хампель был от этой сцены в полном восторге. Насладившись
поединком и вдоволь нагоготавшись, он приказал полицаям разнять драчливых
соперников.
Наскоро опохмелившись, полицаи вынесли из хаты обмякшего Савку и, так и
не разбудив, кинули на дно разбитого кузова старенькой эмтээсовской
полуторки.
Дементий выходил из хаты последним и уже на ходу "попрощался" с молодой
женой.
Проходя мимо стоявшей у печи Варьки, он неожиданно что было силы ткнул