"Василий Павлович Козаченко. "Молния" (Повесть про войну)" - читать интересную книгу автора

5


Проснулся Савка от холода. Еще не продрав глаз, потянулся и
почувствовал во всем теле тупую, ноющую боль. Лежал он на чем-то
нестерпимо холодном и твердом. Казалось, что левый бок и плечо примерзли к
льдине.
"Где ж это я?" - подумал он почти бессознательно и открыл глаза.
Открыл и ничего не увидел, потому что кругом было темно. Только сверху
откуда-то пробивался бледный тусклый свет.
Во рту у Савки совсем пересохло, в груди жгло, голова кружилась.
"Где ж это я?" - еще раз подумал он и попробовал сесть. Но сразу, чуть
только шевельнулся, такой острой болью ударило в голову, словно она
раскололась пополам. Какую-то минуту надо было полежать, чтобы немного
стерпеться с болью. Боль не удивила и не встревожила Савку. Такое
случалось с ним не раз, было знакомым и привычным. "Перепил", - мелькнула
в голове бледная тень мысли и сразу провалилась куда-то. На ее место
явилась другая, отчетливая, ясная: "Пить!"
Эта мысль уже возникла в конкретно-осязаемом образе - большая,
позеленевшая, сделанная из снарядной гильзы медная кружка, доверху
наполненная холодным рассолом.
Он тяжело поднялся на ноги. Выставив впереди себя руки, двинулся в ту
сторону, откуда пробивался неясный свет. Ступил несколько шагов и уперся в
голую, холодную стену. Не задумываясь, еще полусонный, пошел вдоль стены,
постепенно приходя в себя и все яснее убеждаясь, что попал в незнакомое
место, в какую-то совсем пустую, промозглую комнату с цементным полом. Вот
под рукой оказалось что-то холодное, гладкое - вроде обитая железом дверь.
"Где это я? Когда и как сюда попал?" - подумал Савка и задрал голову
кверху.
Вверху, так высоко, что и рукой не дотянуться, серело неясным, уже,
наверно, дневным светом маленькое, переплетенное решеткой продолговатое
окошко.
"Скажи ты, говорила-балакала... Тюрьма! Да неужто вправду? Когда? Где?
За что? А может, мне все это только снится? Проклятая голова! Гудит, как
порожняя бочка. Вот-вот расколется!.."
Все ускоряя и ускоряя шаг, Савка забегал вокруг, старательно и
нетерпеливо ощупывая холодные, гладкие стены. И с каждым шагом все глубже
и глубже проникал в него панический страх. Где он? Как сюда попал? Где
был, с кем и что до этого делал?
Как ни напрягался Савка, вспомнить ничего, ну решительно ничего не мог.
Словно не было позади никакой жизни, ничего... кроме этих холодных стен.
А недоброе, страшное предчувствие все росло и росло, наполняя Савкино
существо чем-то загадочно жутким.
И самочувствие у него было как раз по настроению - паскудное, гадкое,
как, впрочем, и всегда с похмелья, после большой пьянки. Точно вываляли
его в вонючей грязи. И слабость, и тело все какое-то липкое, противное, и
руки дрожат, и голова так трещит и гудит, что прямо жить неохота. И страх.
Отвратительный и безудержный...
И это бессилие - во всем теле, в голове, бессилие собственной памяти,