"Серая Сова (Вэши Куоннезина). Рассказы Опустевшей хижины " - читать интересную книгу автора

давящая тишина.
Я кликнул своим обычным совиным кличем, И мгновенно невероятный,
неописуемый шум разорвал тишину на клочки: свора огромных собак-волков с
оглушительным лаем бросилась к берегу и разыграла там жуткую сцену,
демонстрируя свою неутолимую жажду крови. Один из наших спутников в испуге
спросил, умеют ли они плавать?
Высокая стройная фигура с развевающимися волосами сбежала вниз по
склону холма и, очутившись среди своры разъяренных прыгающих собак, стала
размахивать горящей головней, пока они не покорились и не выстроились в ряд
на берегу. Человек, теперь уже нетрудно было в нем узнать самого вождя,
подошел к песчаной кромке берега, к самой воде, и там остановился. Он не
поднял руки и вообще никак не приветствовал нас. Вся обстановка этой сцены
были картиной первобытной дикости. Представьте себе: огромные стволы
вековечных деревьев, конусообразные типи, которые неясно вырисовывались в
голубом от дыма тумане, быстрые, едва различимые жесты людей,
передвигавшихся, словно тени, среди закопченных жилищ, высокая гордая фигура
вождя, ставшего неподвижно на берегу, и позади него целая свора свирепых
собак.
Что-то нужно было сказать, я начал переговоры: "Хау! Куэй, куэй, Гитче
Негик! (Приветствую тебя, Большая Выдра! Я нашел весло и должен
поблагодарить тебя)". И потом: "Мои друзья хотят сделать подарки вашим
ребятишкам". Последние слова, которые не раз смягчали сердца самых суровых
людей, на этот раз прозвучали впустую. Большая Выдра закричал: "Аноатч!
Аноатч! (Так нехорошо поступать!)". Кто эти люди? Не Большие ли Ножи?"
Положение было напряженное и требовало особого чувства такта, чтобы не
сорвать переговоры. Я не могу похвастаться, что обладаю дипломатическими
способностями, но сделал все от меня зависящее, чтобы выйти из трудного
положения.
Я сказал ему, что эти люди приехали издалека, что у них самые
дружественные намерения и им искренне хочется посетить своих краснокожих
братьев. Я подробно остановился на тех трудностях, которые пришлось
перенести этим путешественникам, преодолевая расстояние более девяноста миль
от железной дороги, по нехоженым тропам и бурным водным путям, пока наконец
они не достигли этих берегов. Это дипломатическое лавирование, тщательно
сформулированные комплименты, осторожные утверждения и возражения, которыми
мы обменивались, очень напоминали переговоры между послами двух стран на
грани войны, но воспроизвести все это в точности я уже не в силах.
Достаточно будет сказать, что Большая Выдра, задав мне очень ловко несколько
испытующих вопросов и предупредив, к сожалению, что фотографирование у них
запрещено, произнес с чувством удовлетворения: "Ундуш, кибаан, (Ладно,
сойдите на берег, и мы переговорим)". Я следил за сворой волков-собак позади
нас. "С нами женщины, - сказал я по-английски, - может быть, вы привяжете
собак". Вздохи облегчения вырвались не только у женщин. Большая Выдра
повернулся и сказал мимоходом несколько слов; старая женщина и несколько
ребятишек, не проявляя ни тени страха, появились среди свирепых собак и
стали их отгонять и тащить в сторону. Собаки послушно исполняли их волю.
Когда мы сошли на берег, вождь торжественно пожал руку каждому из нас,
и его суровое лицо осветилось непривычной улыбкой; с удивлением смотрели
бледнолицые гости на него - два ряда ослепительно белых зубов так резко
контрастировали с его обветренным, смуглым лицом.