"Дидье ван Ковеларт. Вне себя" - читать интересную книгу автора

наверняка какая-то ошибка.
- А вот это уже не мое дело: вы наняли меня для проверки сведений, мои
корреспонденты выполнили работу, я представил вам документацию, вот счет:
расплачивайтесь, и мы квиты. Остальное меня не касается, ясно? Этот отчет
ваш, делайте с ним что хотите, я не желаю знать, какими темными делишками вы
занимаетесь или, может, просто любите пошутить, - платите и проваливайте.
Спокойно, подняв руки, тоном воплощенного благоразумия я пытаюсь
объяснить ему, что результат его изысканий подтверждает гипотезу о заговоре
против меня: факт моего существования ухитрились стереть даже из компьютеров
отделов записи актов гражданского состояния... Но лицо его все так же
непроницаемо, и тогда я, расстегнув браслет, кладу перед ним на стол свой
"Ролекс".
- Если и это такая же фальшивка, как все остальное... - говорит он.
Я не отвечаю. Он берет часы, вертит в руках, ищет пробу, потом прячет
их в ящик стола. Они стоили четыре тысячи долларов полгода назад - это
подарок на десятую годовщину свадьбы.
- Всего хорошего, месье Харрис. Отдаю должное вашему таланту: сцена
потеряла великого актера.
Я встаю, беру документы и иду к двери; он уже уткнулся в следующую
папку. Взявшись за ручку, оборачиваюсь:
- А вы уверены в ваших тамошних детективах?
- Нам-то какой смысл вам врать?

Я долго бродил по улицам, как робот, ничего не видя, без единой мысли в
голове, зажав под мышкой папку, перечеркнувшую сорок лет моей жизни. Дождь
лил все сильнее. Я зашел в "Макдоналдс", купил жареной картошки и взял
салфеток, чтобы вытереть папку. Внимательно прочел справки и отчеты. Все
было сфабриковано. Не говоря уж об ошибках в записи актов гражданского
состояния, умышленных или нет, ничто не совпадает с моими воспоминаниями, а
я знаю, что память меня не подводит. Воспоминание может быть иллюзорным, мы
порой задним числом по-своему истолковываем факты, фантазируем, но не в том,
что касается главных, ключевых моментов нашей жизни и связанных с ними
подробностей.
Вот только одно искажение из многих: информатор сообщает, что из двух
"больших восьмерок" на Кони-Айленде снесена была "Молния", а "Циклон" в 1991
году объявили историческим памятником. Не знаю, как он ухитрился перепутать,
для меня это все равно что утверждать, будто башни Всемирного торгового
центра стоят на месте, а разрушен террористами Эмпайр-стейт-билдинг. Я как
сейчас все это вижу: очарование опустевшего Кони-Айленда в сумерках,
закрытые аттракционы, вокруг желто-красной парашютной вышки кружат чайки,
шляется обколотая молодежь, русские старики в инвалидных колясках катят к
понтону с удочками. Вижу рабочих на страховочных тросах, разбирающих рельсы
"Циклона", убитый вид отца в квадрате пластикового газона перед кирпичным
домиком: демонтируют не просто аттракцион, а последний отрезок его жизни.
Что ему теперь сторожить? Груду металлолома, проданного на вес, за которой
однажды приедут грузовики со сталелитейного завода.
Я было подумал, что детектив даже не дал себе труда съездить на место,
но следующей в списке неувязок, якобы им обнаруженных, значится средняя
школа Джона Дэви. Мой колледж, деревянное здание у песчаных холмов, - у него
это, оказывается, какой-то левый склад, окруженный колючей проволокой, между