"Дидье Ковелер. Путь в один конец (Роман)" - читать интересную книгу авторавой девушкой из всех, кого я знал, не важно, что знал я только ее. Я
явственно ощутил под ладонями ее грудь, словно мы опять обнимаемся в во- де, у скалы, и мои руки скользят под ее купальник. Я быстро открыл гла- за, чтобы прогнать это видение. Кормящая мать была хрупкой блондинкой, примерно такой должна быть Клементина, рядом сидел ее муж, араб. Он улыбнулся мне - наверно, решил, что у нас с ним есть что-то общее: мой Жан-Пьер Шнейдер такой же белокурый, как его красотка. - У вас есть дети, господин атташе? Он дернул плечом. По выражению его глаз и выпяченной губе я понял, что вид младенца смущает его так же, как меня. Он достал сигарету, сос- редоточенно оглядел ее и яростно затолкал назад в пачку. После чего рез- ко повернулся ко мне и взорвался: - Они что думали, я закачу скандал, буду мешать им встречаться? Толь- ко не говорите, что они испугались! А я поступил просто: как только она сказала, что у нее кто-то есть, взял и ушел из дому! Собрал чемодан, взял свои бумаги и уехал в гостиницу. Вот и все! Что еще я мог сделать? - Не знаю, - сокрушенно отозвался я. - Ну да, я должен был бороться, ответить ударом на удар, нанять сыщи- ка, вооружиться компрометирующими фотографиями, первым подать на развод, швырнуть Лупиаку в лицо заявление об уходе? Так? Я ответил, что в жизни бывает всяко: иногда не успеваешь сообразить, что надо сделать, и потом есть ведь гордость. - Лупиак - это ее любовник. Замдиректора пресс-службы министерства. Это он отослал меня в командировку, чтобы быть спокойным. Видите, я вам все рассказал. ковом положении, с той только разницей, что он думал, будто мы направля- емся в какое-то определенное место. - Меня все это бесит, - тоскливо закончил он. - Ну, ладно. Он снова взял досье, на котором значилось мое имя, задом наперед, как в школе: Кемаль Азиз. И тут же мучительные воспоминания о теле Лилы вы- теснились другими: я вспомнил школьные запахи - чернил, тетрадных обло- жек, - которые когда-то так любил. Атташе с наигранной бодростью - так, чтобы забыть о неприятностях, включают футбол по телевизору - произнес: - Займемся-ка твоими делами, Азиз. Он выговаривал мое имя непривычно коротко, сухо, отрывисто. Цыгане произносили его нараспев: "Ази-и-из". Марсель остался далеко позади. Ин- тересно, как долго продержится у меня акцент? - Извини, что пристал к тебе со своим нытьем. - Не за что извиняться, - сказал я, - наоборот. Мне было бы куда интереснее слушать его и воображать эту привыкшую к роскоши женщину, Клементину, теперь я видел ее совсем светлой, с корот- кой стрижкой - полная противоположность Лиле. Но представить себе весь их антураж я не мог - не хватало материала. - А где вы живете, господин атташе? - Можешь говорить мне "ты", как принято у тебя на родине, меня это нисколько не шокирует. Зато меня шокировало, что он говорил мне "ты", но я промолчал. В те полгода, что я проучился в шестом классе, меня называли на "вы", и я с таким удовольствием вспоминал об этом! Однако очень скоро он снова пере- |
|
|