"Дидье Ковелер. Путь в один конец (Роман)" - читать интересную книгу автора

Он осекся на полуслове, как будто в нем что-то сломалось. Отвернулся,
проглотил слюну, шумно вздохнул и первый раз посмотрел мне в глаза:
- И поскольку в субботу передача "Марсель, арабский город" собрала
тридцать процентов телезрителей, именно отсюда решено начать акцию! - В
голосе его был вызов, как будто это все я виноват. - Я даже не успел оз-
накомиться с вашим досье! Даже не знаю, какая у вас специальность!
- Автомагнитолы, - машинально сказал я.
Минуту он смотрел на меня, стараясь подавить свой порыв, потом сделал
извиняющийся жест в сторону карты Марокко и наконец выдал длинную тира-
ду: что-то про точное приборостроение, аудиовизуальную технику и новые
предприятия "Рено" в районе Касабланки. Я важно кивал головой. Впечатле-
ние было такое, что он сдает мне экзамен.
- И вы хотели бы совершенствоваться в этой узкой области техники или
получить другую профессию, более соответствующую вашим возможностям? Ес-
ли так, говорите смело: я уполномочен Министерством иностранных дел хо-
датайствовать о вас перед вашим правительством, чтобы облегчить все фор-
мальности.
- Свет готов, - вмешался фотограф.
- Угу, - отозвался атташе и нехотя встал из-за стола, подошел ко мне
и положил мне руку на плечо. Но тут же убрал - видно, счел, что это уж
слишком, и просто остался стоять рядом, заложив руки за спину, с застыв-
шей улыбкой на лице. Фотограф велел мне смотреть не на атташе, а в объ-
ектив и тоже улыбаться.
- Но не во весь же рот!
Я притушил улыбку.
- Нет, улыбайся, улыбайся, только чуть-чуть и, если можешь, как бы
удивленно.
Пожалуйста - я принял удивленный вид.
- Теперь поменьше удивления, побольше улыбки. Посердечнее! Но все же
с легким беспокойством. Здорово! Замри! Вот так в самый раз - нет, зубы
убери, так... Да-да, руку оставь, так естественнее... хорошо... И карту,
карту... о'кей, месье, отлично, берете карту и показываете ему какое-то
место, а ты смотришь, что-то говоришь в ответ, классно, гениально!
О'кей! Теперь еще разок на черно-белую, и все!
Фотограф трещал без умолку, прыгал вокруг нас. Все это придавало про-
исходящему некоторую торжественность. Я вспомнил свою помолвку, банкет и
последние снимки - наверно, получились грустноватыми. Наконец фотограф
свернул свою технику, простился до завтра и ушел. Атташе сказал, что я
могу перестать улыбаться, и прибавил с виноватыми нотками в голосе:
- Простите за все эти... издержки... но правительству важно сейчас...
Понимаете? Можно мне звать вас Ахмедом?
Я сказал "пожалуйста", мне уже было все равно, но вмешался Пиньоль,
его так и трясло от негодования, и резко возразил, что меня зовут Азиз.
Атташе извинился за рассеянность: "Не понимаю, что со мной такое!" Я-то
понимал, но мы были еще недостаточно знакомы, чтобы я мог спросить, как
зовут женщину, которой заняты его мысли, и какая она из себя, - а жаль,
меня бы это поддержало. Не знаю почему, но этот парень мне нравился. Мо-
жет, под настроение пришлось. И потом, он был нездешний.
Прощаться со мной за руку он не стал, видно, решил, что хватит одного
рукопожатия, зато произнес на неизвестном мне языке - должно быть, на