"Дидье Ковелер. Путь в один конец (Роман)" - читать интересную книгу автора

моем родном - какое-то слово, наверно, "до свидания". Он вышел и закрыл
дверь без особой поспешности, но я чувствовал, что он сильно запоздал, и
желал, чтобы та женщина дождалась его звонка и все у них уладилось к
завтрашнему дню, к нашему отлету.
- Какая мерзость! - прорычал Пиньоль, провожая меня в камеру.
- Что? - спросил я.
- Да все! Эта... комедия, эти снимки - все мерзко! По-твоему, нет?
Я сказал, что, по-моему, нет. По-моему, мерзость - история с кольцом.
Все остальное вполне сносно.
- Но ты же не собираешься играть в эту дурацкую игру, Азиз?
Я не мог понять, почему он вдруг за какой-то час изменил мнение. Сам
же советовал мне уезжать, вот я уезжаю - так в чем дело?
- Этот тип - полный кретин, ты что, не видишь? И ты хочешь, чтобы он
нашел тебе в Марокко работу? Да он явился, чтобы покрасоваться перед фо-
тоаппаратом, и все, он же полное ничтожество!
Интересное дело: я прекрасно понимал, что Пиньоль прав, и в то же
время мне хотелось защитить моего атташе. Нас уже что-то связывало, меня
и его, а Пиньоль здесь был ни при чем, может, от ревности он и бесился.
- А мне он нравится. Мы с ним вполне поладили.
- Да черт возьми, воспротивься хоть раз в жизни! Сделай что-нибудь!
Странно слышать, чтобы полицейский, пусть даже мой приятель, призывал
воспротивиться закону, причем стоя по ту сторону решетки, которую сам же
только что за мной закрыл.
- Знаешь, почему они решили вывозить именно тебя? Неужели все еще не
понял? Из-за твоей смазливой физиономии, потому что ты фотогеничный, яс-
но? Фо-то-ге-ничный!
Я не понимал, что его так злит. Это ведь скорее лестно для меня.
- Перестань, Азиз! Да меня тошнит от всего этого! Не знают, что сде-
лать с безработицей, как задобрить общественное мнение, вот и придумали:
взять одного араба и с помпой отправить его на родину, да при том еще
вроде бы случайно этот араб больше смахивает на корсиканца, так что ра-
сизм не так бросается в глаза! Но если ты и сам доволен...
Сходство с корсиканцем нисколько не задело бы мою "арабскую" гор-
дость, но, по-моему, его нет и в помине; однако я промолчал - Пиньоль по
матери корсиканец, и в его устах это было чем-то почетным.
- Ничего я не доволен, - сказал я, - просто мне плевать.
- Плевать? Это же сплошное лицемерие, вранье, кто-то делает себе рек-
ламу, а ты отдуваешься - и тебе плевать?
Я смиренно пожал плечами. Пиньоль стал кричать, что я тряпка, но
быстро выдохся - уж очень это напоминало споры и ссоры на футбольном по-
ле в школьном дворе, когда мы оба были сопливыми пацанами и играли сна-
чала за первый, второй и, наконец, за шестой "Б" класс - от года к году
менялись только надписи на тетрадках... Все это в прошлом, и теперь уже
окончательно, потому что на другой день я улетал.
- Ты классный парень, Азиз.
- Ты тоже.
- Мне жаль, что ты уезжаешь.
- Мне тоже.
На самом деле, может, уже и не очень. Пиньоль потупился, повернул
ключ и протянул мне через решетку пакетик жевательной резинки. Но я не