"Майкл Коуни. Здравствуй, лето... и прощай" - читать интересную книгу автора

женщины был такой вид, словно ее ударили.
- Вот его одежда, - спокойно сказала она, протягивая вещи. - Я ее
постирала. Она чистая и сухая.
Мамаша сухо кивнула Эннли и вытолкала сына за дверь.
- Спасибо, что вы за ним присмотрели.
Кареглазка, Эннли и я неуверенно глядели друг на друга; казалось,
внезапно вокруг нас возникла пустота.
- Тебе удалось связаться с родителями Дроува, дорогая? - наконец
спросила Эннли.
- Они придут позже.
- Послушайте, если мои вещи высохли, я могу уйти, - поспешно сказал
я.
- Ни в коем случае, - твердо сказала Эннли. - Вы можете разминуться
по дороге. Оставайся пока здесь; в конце концов, еще не поздно. Мне нужно
заниматься своим делом, но я уверена, что Кареглазка останется и поговорит
с тобой. Да, дорогая?
Кареглазка кивнула, опустив глаза, и Эннли ушла, закрыв за собой дверь.
Кареглазка села в кресло, в котором до этого сидел Вольф, и посмотрела
прямо на меня, слегка улыбнувшись. На ней было белое платье с какими-то
розовыми и голубыми цветочками, из-за чего у нее был вид недосягаемо
красивого ангелочка; я бы предпочел потертые джинсы и свитер, которые были
на ней до этого. У нее обнаружились симпатичные коленки и на ногах -
аккуратные туфельки. За долгое время мы не произнесли ни слова, и, если бы
это продолжалось дальше, мы бы так никогда и не заговорили.
- Тебе нравится мое платье? - спросила она, давая мне шанс посмотреть
на нее более открыто.
- Да. Красивое.
Она улыбнулась, играя с чем-то, что висело на тонкой цепочке у нее на
шее. Оно блеснуло на свету, и я узнал его. Это был кристалл, возможно,
выращенный из ледяного гоблина, такого же, как тот, которого выбросила моя
мать, но, более вероятно, настоящий, вырубленный из уничтоженного ледяного
дьявола и символизировавший победу над злом. Вид этого кристалла смутил
меня; было нечто обескураживающее в религиозном символе, висевшем на
девичьей шее.
Она проследила за моим взглядом и слегка покраснела.
- Маме нравится, когда я ношу его, - объяснила она. Кареглазка
разгладила рукой перед платья, и тонкая ткань натянулась вокруг
обозначившейся груди. Я поспешно отвел взгляд, крайне смутившись. - Мама
очень набожный человек, - продолжала она.
- Моя мама точно такая же, - заверил я, чувствуя, что мне становится
ее жаль. - Она верит во все. Даже...
В этот момент открылась дверь, и грубый шум бара заполнил комнату.
Появилось пышущее здоровьем лицо, на котором все еще сохранялись остатки
профессиональной улыбки хозяина гостиницы; я узнал Паллахакси-Гирта, отца
Кареглазки.
- Привет, Алика-Дроув, - приветствовал он меня. - Надеюсь, я не
помешал? - он многозначительно подмигнул. - У нас здесь не хватает
рабочих рук, и мне придется забрать у тебя Кареглазку. Извини, но сам
понимаешь... - Он поколебался. Позади него клубился дым и слышался гул
голосов. - Может быть, наденешь что-нибудь и пройдешь в бар?