"Н.И.Костомаров. Черты народной южнорусской истории " - читать интересную книгу автора

сколько и практической деятельности. Это был человек, для которого
недостаточно было думать о собственном спасении: он чувствовал в себе силы
действовать на ближних - человек, желавший спасти и других; это был муж,
дающий инициативу, руководящий духом времени. В терпении он не уступал
Антонию. "По ночам,- говорит жизнеописатель его,- святой Феодосии выходил
над пещеру, обнажал свое тело до пояса и в таком положении прял волну,
отдавая тело свое на съедение комарам и мошкам, и в то же время пел
псалтырь"; но этот человек не довольствовался самозаключением в пещере. Он
создал монастырь, устроил общину воздержания и самопроизвольного терпения и
истязания. В нем является качество законоположника, зодчего; потому-то он
прежде всего выписал из Греции Студийский устав, послав в Константинополь
одного из благочестивых братии. Когда принесли этот устав, устроитель
приказывал читать его пред братией, ввел строгий порядок, наблюдавшийся во
всех видах повседневной жизни. "Прежде чем построен был монастырь, братия
жила под землею в тесных пещерах, по подобию фиваидских отцев, и сильно
скорбела,- говорит их жизнеописатель,- от тесноты места". Понятно, что для
русской натуры, любящей простор, показывающей эту наклонность повсеместно,
не могло быть ничего хуже тесноты. Братья ели хлеб и воду, в субботу же и в
неделю сочива вкушаху; многажды и в те два дни, не обретающуся сочиву, зелия
сваривше, и то ядяху едино. Постоянный труд считался необходимостью;
отшельник должен был питаться непременно от своих трудов: аще же руками
своими делаху - ово ли копытця плегуще и клобуки и иная ручная дела строюще,
и тако, носяще в град, продаваху, и тем жито купляху и се разделяху, да
кождо в нощи свою часть измелъше, на устроение хлебом; тоже потом начаток
пению утреннему створяху, и тако паки делаху ручное свое дело; другойци же в
ограде копаху зеленного ради растения - дондеже бываше утреннему
славословию, и того часа вкупе сшедшеся в церкви, пения часов творяху, и
тако святую литургию свершивше и тако вкусивши мало хлеба, и паки дело свое
кождо имеяше, и тако по вся дни трудящеся. Когда, наконец, состроен был
Печерский монастырь и Феодосии был его начальником, он старался умножить
монахов, принимал всякого, но держал их в подчинении и постоянно наблюдал,
чтобы братия не облегчала себе подвигов спасения. Уже тогда братия жила в
кельях; каждую ночь Феодосии обходил кельи и смотрел кто что делает; не
входя в кельи, он нередко подслушивал у дверей, и если слышал, что в келье
монахи разговаривают между собою, то ударял палкою в дверь и уходил, а на
другой день призывал и делал обличения. По его правилу монахи должны были
избегать разговоров друг с другом по вечерни; но отслушав вечерню и
павечерницу, каждый должен был отходить в свою келью и там молиться. Ни у
кого не должно быть ничего собственного - иначе св. Феодосии бросал все в
огонь, что ни находил в келье монаха. Строгое послушание предписывалось без
изъятия всем и для всякого случая. К какому бы благому делу ни приступал
монах, он должен был испросить разрешения и благословения игумена, а без
того и хорошее дело считалось нехорошим. Феодосии, предписывая строгость для
других, не только не делал для себя изъятий, но налагал на себя еще более
томительные тяжести, чем на подчиненных. Он сам нередко носил воду, рубил
дрова, топил печь, ходил в самой дурной, разодранной одежде. Феодосии любил
сочинять поучения и говорил их монахам.
Трудясь для монастыря, он не оставлял своими поучениями и мира, не
вполне, как Антоний, был чужд мирских дел. К нему часто приходил князь
Изяслав Ярославич*; и бояры с ним советовались о жизни; он давал