"Борис Акимович Костин. Скобелев " - читать интересную книгу автора

соседская девочка. Как правило, мальчишки в этом возрасте почти все
безнадежно влюблены и полны рыцарских побуждений. И когда в присутствии
избранницы оскорбляют, ну, например, награждают обычным тумаком, то разве
это в состоянии выдержать юная душа? Конечно, нет! На тумак последовал
ответ: звонкая оплеуха. Немец опешил. Михаил без обиняков дал понять, что
многолетние потуги слепить из него натуру безвольную потерпели провал.
Звук пощечины дошел и до скупого на чувства Дмитрия Ивановича. Гувернер
получил расчет, а отцу пришлось немало передумать, прежде чем окончательно
решить судьбу сына. Полковник гвардии рассуждал так. Ни ликом, ни телом, ни
норовом мальчуган для военного поприща не подходит. Не в меру щупл. Много
читает, памятлив. Обидчив, словно девица красная. Скрытен. А при
определенных обстоятельствах прям до непотребности, дорожит прописными
истинами. В людях более всех качеств ценит доброту, готов сразу на нее
откликнуться или, напротив, затаиться в себе, если поймет, что это обман. И
Дмитрий Иванович умозаключил, что военная карьера для его сына - несбыточная
мечта. "А жаль!" - вздыхал он, вспоминая завещание Ивана Никитича. Пришлось
прибегнуть к совету родни. Сородичи проявили завидное единодушие - Михаил
должен посвятить себя служению науке. Но вот какой? Время покажет! И тут на
помощь пришел случай. На одном из великосветских приемов Дмитрию Ивановичу
был представлен владелец парижского пансиона Дезидерий Жирарде, отзывы о
котором были весьма похвальны.
Жирарде, всем сердцем привязавшись к России, использовал любую
возможность, чтобы побывать в Петербурге и Москве. И, может быть, обаяние
этого человека, умение с достоинством вести себя в обществе и блестящее
знание русского языка во многом повлияли на решение Дмитрия Ивановича
доверить ему воспитание и образование сына. Так Михаил оказался в Париже.
За семью печатями осталась сокрытой программа обучения, которую
наверняка имел пансион, неизвестны нам имена сверстников, рядом с которыми
провел пять лет юный Скобелев. Несомненно одно - Жирарде выделял его из
общей массы учеников. По словам Жирарде, в Михаиле он нашел "душу
возвышенную, искреннюю, полную жажды знаний".
Скобелев поражал современников глубиной познаний. Он без труда говорил
на восьми европейских языках и мог читать наизусть большие отрывки из
произведений Бальзака, Шеридана, Герберта Спенсера, Геймли, среди русских
писателей он особо ценил прозу и поэзию Лермонтова, социально звучащие стихи
А. С. Хомякова, И. В. Киреевского. У Скобелева были музыкальные способности,
он недурно играл на фортепьяно и обладал красивым баритоном. В течение пяти
лет учебы в пансионе Жирарде исподволь, но неизменно направлял ум юноши на
познание мира и человеческих взаимоотношений. Между учеником и учителем
возникла и крепла день ото дня незримая духовная связь, которая выдержала
испытание временем.
Годы спустя Ольга Николаевна Скобелева, не единожды навещавшая сына в
Париже, оценивая педагогические усилия Жирарде, говорила: "...нашему старому
другу мы обязаны, что Миша стал сдерживать свою пылкую натуру... т-г
Жирарде... развил в нем честные инстинкты и вывел его на дорогу". Сам же
Жирарде о юном Скобелеве отзывался так: "Михаил Дмитриевич в детстве был
очень умный, бойкий мальчик, очень самостоятельный, любознательный и любил
выводить свои решения". Любовь к воспитаннику не ослепляла разум, и где-то в
душе зрело беспокойство за будущее Михаила Скобелева. Добродушный Жирарде
повторял: "Он плохо кончит, говорю вам, что плохо кончит, потому что он