"Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Повесть о Зое и Шуре (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Он хороший человек, - говорила о ком-нибудь Зоя, и этого было
достаточно - я знала: она очень уважает того, о ком так отзывается.
Но о Вере Сергеевне и Зоя и Шура говорили с нескрываемым восторгом.
- Если бы ты только знала, какая она! - повторяла Зоя.
- Ну, какая? Что тебе так по душе в ней?
- Я даже не могу объяснить... Нет, могу. Понимаешь, вот она входит в
класс, начинает рассказывать - и мы все понимаем: она не просто ведет урок,
потому что он у нее по расписанию. Нет, ей самой это важно и интересно - то,
что она рассказывает. И видно - ей не нужно, чтобы мы просто заучили все, -
нет, она хочет, чтоб мы думали и понимали. Ребята говорят, что она отдает
нам литературных героев "на растерзание". И правда, она говорит: "Он
нравится вам? А почему? А как, по-вашему, он должен был поступить?" И мы
даже не замечаем, как она умолкает, а говорит весь класс: то один вскочит,
то другой... Мы спорим, сердимся, а потом, когда все выскажутся, она
заговорит сама - так просто, негромко, как будто нас тут не тридцать
человек, а трое. И все сразу станет ясно: кто прав, кто ошибся. И так
хочется все прочитать, о чем она говорит! Когда ее послушаешь, потом совсем
по-новому читаешь книгу - видишь то, чего прежде никогда не замечала... А
потом - ведь это ей надо сказать спасибо за то, что мы теперь по-настоящему
знаем Москву. Она на первом же уроке спросила нас: "В толстовском музее
были? В Останкине были?" И так сердито: "Эх вы, москвичи!" А теперь - где мы
только с ней не побывали, все музеи пересмотрели! И каждый раз она
заставляет над чем-нибудь раздумывать.
- Нет, правда, она очень хорошая, очень! - поддерживал Шура.
Он все-таки стеснялся таких чувствительных слов и почему-то, чтобы
скрыть смущение или чтобы тверже прозвучало, всегда хвалил учительницу
басом, что ему еще плохо удавалось. Зато глаза его и выражение лица говорили
ясно и без колебаний: "Хорошая, очень хорошая!"
Но по-настоящему я поняла, что такое разбуженный интерес к литературе,
к писателю, к истории, когда в классе начали читать Чернышевского.


ВЫСОКАЯ МЕРА

- Ваша дочь учится в институте? - спросила как-то библиотекарша, у
которой я брала книги по Зоиному списку.
Списки всегда были длинные и разнообразные. Чего только не прочла Зоя,
готовясь к докладу о Парижской коммуне! Тут были и серьезные исторические
работы и переводы из французских рабочих поэтов - Потье, Клемана.
А сколько было прочитано об Отечественной войне 1812 года! Зоя бредила
именами Кутузова и Багратиона, описаниями сражений, с упоением повторяла
наизусть целые страницы из "Войны и мира". Готовясь к докладу об Илье
Муромце, она составила длинный список редких книг, которые я с трудом
разыскивала в различных библиотеках.
Да, для меня не было новостью, что Зоя умеет работать серьезно,
добираться до самых глубоких источников, до самой сути дела, умеет уходить в
свою тему с головой. Но так безраздельно она не отдавалась еще ни одному
делу. Встреча с Чернышевским стала одной из самых важных в жизни Зои.
Придя с урока, на котором Вера Сергеевна познакомила ребят с биографией
Чернышевского, Зоя сказала решительно: