"Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Повесть о Зое и Шуре (про войну)" - читать интересную книгу автора

желание освободиться от трудного дела, - писал этот человек. - И вот из
пустяков, из мелочей вышло большое зло: дети мои выросли совсем не такими,
какими я хотел их видеть: они грубы, эгоистичны, ленивы, между собой не
дружат".
"Что же делать? - спрашивает он под конец. - Переложить дальнейшее на
общество, на коллектив? Но ведь, выходит, общество должно тратить лишние
силы на исправление моих ошибок - это раз. Во-вторых, самим ребятам придется
в жизни трудно. А в-третьих, где же я сам? Что я сделал?" Это письмо было
напечатано в одной из наших больших газет, кажется в "Правде". Помню, долго
я сидела тогда над этими горькими строками и думала, вспоминала...
Анатолий Петрович был хорошим педагогом. Я никогда не слышала, чтоб он
читал ребятам длинные нотации, чтоб подолгу им выговаривал. Нет, он
воспитывал их своим поведением, своим отношением к работе, всем своим
обликом. И я поняла: это и есть лучшее воспитание.
"У меня нет времени воспитывать ребят, я целый день на работе", - слышу
я нередко. И я думаю: да разве в семье надо отводить какие-то особые часы на
воспитание детей? Анатолий Петрович научил меня понимать: воспитание - в
каждой мелочи, в каждом твоем поступке, взгляде, слове. Все воспитывает
твоего ребенка: и то, как ты работаешь, и как отдыхаешь, и как
разговариваешь с друзьями и недругами, каков ты в здоровье и в болезни, в
горе и радости, - все замечает твой ребенок и во всем станет тебе подражать.
А если ты забываешь о нем, о его зорких, наблюдательных глазах, постоянно
ищущих в каждом твоем поступке совета и примера, если ребенок растет рядом с
тобою сыт, обут, одет, но одинок, - тогда ничто не поможет правильно
воспитывать его: ни дорогие игрушки, ни совместные увеселительные прогулки,
ни строгие и разумные наставления. Ты должен быть со своим ребенком
постоянно, и он должен во всем чувствовать твою близость и никогда в ней не
сомневаться.
Мы с Анатолием Петровичем были очень заняты и совсем мало времени могли
проводить с детьми. Учительствуя в начальной школе, я одновременно сама
училась в Педагогическом институте. Анатолий Петрович работал в
Тимирязевской академии, учился на курсах стенографии и усиленно готовился к
поступлению в заочный технический институт - это была его давнишняя мечта.
Часто мы приходили домой так поздно, что заставали ребят уже спящими. Но тем
радостнее были выходные дни и вечера, которые мы проводили вместе.
Как только мы появлялись в дверях, дети со всех ног кидались к нам и
наперебой выкладывали все, что накопилось за день. Выходило не очень связно,
зато шумно и с чувством:
- А у Акулины Борисовны щенок в чулан залез и суп пролил! - А я уже
стихотворение выучила! - А Зойка ко мне приставала! - Да, а почему он
задачку не решает? - Посмотрите, что мы вырезали. Правда, красиво? - А я
щенка учил лапу подавать, он уже почти совсем выучился!..
Анатолий Петрович быстро разбирался, что к чему. Он выяснял, почему не
решена задача, выслушивал выученное стихотворение, расспрашивал про щенка и,
словно мимоходом, замечал:
- Грубо разговариваешь, брат Шура. Что это за выражение: "Зойка
приставала"? Терпеть не могу, когда так разговаривают!
Потом мы все вместе ужинаем, дети помогают мне убрать со стола - и
наступает наконец долгожданная минута...
Казалось бы, чего тут было ждать? Все очень обыкновенно, буднично.