"Любовь Тимофеевна Космодемьянская. Повесть о Зое и Шуре (про войну)" - читать интересную книгу автора

восторг и уже не переставали восхищаться и радоваться до конца демонстрации.
Они громко, хоть и не без запинки, читали каждый плакат, подпевали каждому
хору, начинали приплясывать под звуки каждого оркестра. Они не шли - их
несло теплой, широкой волной праздника. Раскрасневшиеся, с блестящими
глазами, с шапками, сползающими на затылок (надо было все время смотреть
вверх!), они не разговаривали связно, а только вскрикивали:
- Смотри, смотри! Как украшено! Звезда какая! А там, там! А вон шары
летят! Смотри скорее!
Когда мы подошли к Красной площади, ребята притихли, повернули головы
направо и уже не сводили глаз с Мавзолея.
... Красная площадь! Сколько мыслей, сколько чувств было связано с
этими словами! Как мы мечтали в Осиновых Гаях о дне, когда увидим ее! Год
назад, впервые приехав в Москву, я пришла на Красную площадь. Сколько я
слышала о ней, сколько читала - и все же не представляла ее себе такой
простой и такой величавой. Теперь, в торжественный час, она казалась мне
совсем новой.
Я вижу зубцы и башни Кремлевской стены, суровые и задумчивые ели у
могил борцов революции, бессмертное имя - ЛЕНИН - на мраморных плитах.
Бескрайний людской поток течет и течет, жаркой волной омывая простые и
строгие стены Мавзолея. И кажется мне, что вся вера, вся надежда и любовь
человечества бесконечным прибоем хлынули сюда, к великому маяку,
указывающему путь в грядущее.
Мощное "ура" прокатилось по площади. Шура уже не шел, а почти плясал
рядом со мной. Зоя тоже бежала вприпрыжку, крепко держась за руку отца.
Мы спустились к набережной, Из-за туч вдруг выглянуло солнце, в реке
отразились кремлевские башни и купола, задрожали золотые блестки. У моста мы
увидали продавца воздушных шаров. Анатолий Петрович подошел к нему и купил
три красных и два зеленых - получилась красивая пестрая гроздь. Он вручил
один шар Зое, другой - Шуре.
- А с остальными что будем делать? - спросил он.
- Отпустим на волю! - воскликнула Зоя.
И Анатолий Петрович на ходу стал пускать один шар за другим. Они
взлетали вверх плавно, неторопливо.
- Постоим, постоим! - разом закричали Зоя и Шура.
Остановились и другие люди, взрослые и дети. И долго мы стояли, закинув
головы, и следили, как улетали в прояснившееся небо наши яркие, веселые
шары, как они становились все меньше и меньше и, наконец, исчезли из глаз.


ВЕЧЕРОМ...

Несколько лет назад мне пришлось прочитать письмо человека, который
потратил много внимания и заботы на своих детей, а когда они уже стали
взрослыми, вдруг понял, что воспитал он их плохо. "В чем я ошибся?" -
спрашивал он, перебирая в памяти прошлое. И вспоминал эти ошибки: не обратил
внимания на вспыхнувшую между ребятами ссору; сделал за ребенка то, что тот
с успехом мог сделать сам; принося подарки, говорил: "Это тебе, а это тебе",
а ведь лучше было сказать: "Это вам обоим"; подчас легко прощал неправду,
недобросовестность и придирчиво наказывал за пустячную провинность. "Как
видно, пропустил я ту минуту, когда у ребят только зарождалось себялюбие,