"Огюстен Кошен. Малый народ и революция (Сборник статей об истоках Французской революции) " - читать интересную книгу автораКонвента такое богохульство: "Какое мне дело до того, что человек родился
дворянином, если он хорошо себя ведет? Какое имеет значение, что че- 1 Lods Arm. Bernard de Saintes, 1888, p. 85. 156 ловек из плебеев, если он мошенник?"1 Две морали - революционная и старая - начали странную борьбу с процесса над террористами: по какой же их судить? Это поставило судей в большое затруднение: несколько раз социальная мораль брала верх, например, в процессе Каррье; все его пособники, кроме двух, были оправданы: они воровали, грабили, убивали, но по-революционному, а значит, невинно. Самому Фукье едва не повезло так же: виновный с точки зрения морали, перед революцией он невинен. Но собрание возмутилось, президент Лиже де Вердиньи доложил об этом Комитету общественного спасения, который в ответе сказал что-то о "дурных" намерениях (вместо "контрреволюционных") - это означало признание прав старой морали и подписание смертного приговора обвиняемому2. Видно ли теперь, какое ужасное оружие социальный режим вложил в руки своим агентам? Оно есть произведение одних лишь принципов. Верно ли то, как думает г-н Олар, что обстоятельства оправдывают любые законы, любые действия революционеров? Это можно утверждать, но это уже другой вопрос. Мы же здесь утверждаем, что сама идея революционного закона и действия в точном смысле 1793 г., то есть идея закона и законного действия, в то же время нарушающих прямого суверенитета и без вытекающего из него режима - социального режима. К тому же результат доказывает это: правители 1793 г. не единственные, кому пришлось вести и гражданскую, 1 Moniteur, Convention, 19 aoыt 1794. 2 Lenotre. Tribunal rйvolutionnaire, p. 350. 157 и внешнюю войны; но только они поставили очередной задачей террор и пустили в постоянную работу гильотину. Здесь неуместно говорить о "перегибах": если принять его же принцип, то терроризм законен и нормален, и первый незаконный акт Революции - это 9 термидора; неуместно говорить тем более об "обстоятельствах": обстоятельства дают отчет об акте, о случае, а не о догме, вере и новой морали. А перед нами как раз догма: пришествие нового Мессии, ощутимое, актуальное вмешательство в наш случайный мир некоего абсолютного существа, воля которого выше всякого правосудия, защита которого оправдывает любой обман и любую жестокость, - Народа, или, как говорили наши вольнодумцы, Демократии. Это явление - не интеллектуальная химера (владычество Терроризма подтвердило это), не измышление, практически ограниченное законом: это конкретная, действующая реальность, и именно на этом самом факте "реального присутствия" бога основаны новая мораль и право. При этом режиме полномочия |
|
|