"Огюстен Кошен. Малый народ и революция (Сборник статей об истоках Французской революции) " - читать интересную книгу автора

1) Тэн без доказательств выдвигает предположение, что 4 су в 1789 г.
стоили 8 нынешних (с. 6). Он его выдвигает также и без каких-либо
притязаний, и я не знаю, что тут можно сказать: это обычное суждение,
высказанное как таковое.
2) Что декларация прав была отвергнута на тайном заседании, прежде чем
перейти на публичное заседание (с. 123). Если проверить ссылки, то будет
видно, что в этом отрывке только этот один факт не имеет подтверждения, но
что одна и единственная ссылка (Буйе, с. 207) не имеет предмета. Из этого
заключается, что есть одна неверная, а именно - эта.
3) Что через неделю после октябрьских событий 500 или 600 депутатов
дают на подпись свои паспорта (с. 139). Свидетельства этому существуют, и
Тэн с ними познакомился в продолжении рассказа Малуэ (Mem., 2e ed., p.
346-348), в примечании, взятом из "Исследований причин..." Мунье, но он
поставил Ферьер вместо Малуэ; вот и еще один "маленький ляпсус".
Я добавлю, чтобы восстановить полную картину, ошибку, замеченную, по
Колани, на с. X предисловия, еще один незначительный недосмотр1. Это все.
Подведем итог этому списку: из более 550 ссылок на 140 страницах
"Стихийной анархии" Тэна г-н Олар выделяет 28 существенных ошибок, которые

1 Г-н Колани прав, говоря, что отрывка о французской гвардии,
процитированного Тэном, нет у Пеше, - он взят из мемуаров, представленных
какому-то лейтенанту полиции, - но он не прав, давая понять, будто бы
отрывок вообще не существует: он целиком есть у Parent-Duchatelet (La
prostitution, II, p. 157), и ошибка Тэна происходит оттого, что Парен
цитирует Пеше прямо перед этим.


132

нужно свести к 15, 6 ошибок в переписывании, 4 ошибки в страницах, 2 в датах
и 3 типографских опечатки - в общем, приличное среднее арифметическое, до
которого самому г-ну Олару, по крайней мере, в его книге о Тэне, очень
далеко, поскольку он в своих поправках ошибается примерно в каждом третьем
случае.
Вот, если и не все, то по крайней мере самые грубые ошибки Тэна.
Поверим в этом хотя бы учености г-на Олара, которая должна была все
заметить, его пристрастности, которой нечего замалчивать, а также его
честности как критика: когда на человека, притом на умершего, нападают так
сурово, то по отношению к нему надо хотя бы быть честным.
Теперь видно, какую услугу книга г-на Олара оказала даже Тэну. Другие,
до Тэна, занимались историей Революции, но как теоретики, занятые историей
Прав Человека, абстрактного Народа, некоей идеи - работа выполнимая. Тэн
захотел сохранить эти рамки, заменив предмет, впустить фактическую
реальность на эту большую пустую сцену, где до него преспокойно действовало
несколько политиков-философов рядом с условным народом, - a это уже
нечеловеческое предприятие. Он первый открыл архивные папки и оказался в
девственном лесу, брал охапками факты и тексты. Ему некогда было быть ни
педантичным, ни полным. Было ли у него время быть точным? Его сторонники
старались лишний раз об этом не говорить, его противники усердно это