"Огюстен Кошен. Малый народ и революция (Сборник статей об истоках Французской революции) " - читать интересную книгу автора

35

Кондильяк исследовал его психологию в мифе о статуе; Руссо создал себе
такую роль и провел старость, играя в дикаря в замковых парках. К 1770 г. не
было ни одного новичка-философа, который не предпринял бы собственного
пересмотра законов и обычаев своей страны, с собственным доверенным китайцем
или ирокезом, подобно тому как сын богатых родителей путешествует со своим
аббатом.
Этот философский дикарь - весьма своеобразная личность: вообразите себе
француза XVIII века, который располагает всеми плодами цивилизации своего
времени, всей ее материальной частью: культурой, воспитанием, познаниями и
вкусом, но не имеет никаких живых побуждений - инстинктов, верований,
которые все это создали, вдохнули жизнь в эти формы, дали основания этим
обычаям, применение этим средствам; поставьте его внезапно перед этим миром,
в котором ему доступно все, кроме главного - смысла; он будет все видеть и
все знать, но не поймет ничего. Это и есть вольтеровский гурон.
Непосвященные кричат, что это абсурд - они ошибаются. Этот самый дикарь
существует, и они даже встречают его каждый день. По правде говоря, он вовсе
не из лесов Огайо, а из гораздо более близких мест - из ближайшей ложи, из
ближайшего салона. Это и есть сам философ, такой, каким его сделала Работа:
склонное к парадоксам существо, ориентированное на пустоту, в то время как
другие ищут реального, - праздная, нетворческая, нелюбознательная мысль,
занятая более упорядочиванием знаний, нежели их получением, больше
определением, нежели изобретением, вечно озабоченная, как бы реализовать
свое интеллектуальное имущество, вечно спешащая разменять его на слова,
чтобы


36

оборвать его связи с реальной жизнью, где оно до тех пор работало,
увеличивалось, росло, как хорошо вложенный капитал или как живое растение -
на почве опыта, под лучами веры.
Отсюда и этот тон, и этот дух: ироническое удивление. Ибо ничто с таким
трудом не поддается объяснению, как это сорванное растение, о корнях и о
жизни которого хотят забыть. "Не понимаю" - вот постоянная присказка нашего
дикаря. Все его шокирует, все кажется ему нелогичным и смешным. По степени
этой непонятливости судят об умственных способностях дикарей: непонимание
они называют умом, мужеством и искренностью; оно - движущая сила и смысл их
эрудиции. Знать - хорошо, не понимать - лучше. Вот по чему судит о себе
философ - дикари нашего времени, кантианцы, называют это "объективным
разумом"; вот по чему можно отличить философа от заурядного компилятора, вот
в чем душа "Энциклопедии".
Теперь вы видите, почему тело ее так велико: нет более легкой и лестной
работы. Не каждый наделен способностью к "философскому непониманию" - нет,
оно предполагает природные склонности, особенно к вовлечению в
общественность облачного града. Только оно может справиться с
"предрассудками", верой, лояльностью и т. д., чего логика никак не
достигнет, ибо их корни - в практике и в жизни. Надо противопоставить
государство государству, среду среде, жизнь жизни, заменить реального