"Огюстен Кошен. Малый народ и революция (Сборник статей об истоках Французской революции) " - читать интересную книгу автора

работу надо понимать в пассивном, материальном смысле, как процесс брожения,
а не в человеческом смысле, не как желаемое усилие. Мысль здесь работает,
как сусло в чане или как дрова в огне. Именно действием среды, положения,
своей исходной точкой, а не конечным пунктом, определяется эта работа. На ум
приходит идея ориентации, противоположная идее направления так же, как
закон, которому покоряются, противоположен закону, признаваемому
добровольно, как рабство - отлично от послушания. Общество мысли не знает
своего закона, и именно это позволяет ему объявлять себя свободным: оно,
само того не зная, ориентировано, а не выбирает себе направление. Таков
смысл названия, которое с 1775 г. принимает самое совершенное из философских
обществ, столица мира туч - le Grand Orient*.
А концом (я не говорю - целью) этой пассивной работы является
разрушение. Оно, в конечном счете, состоит в устранении и сокращении,
редукции. Мысль, которая этому подчиняется, вначале становится беспечной,
потом мало-помалу теряет смысл, понятие о реальном; и именно благодаря этой
потере она становится свободной. В свободе, в порядке, в ясности она
выигрывает лишь то, что

* "Le Grand Orient" - "Великий Восток", название масонской ложи. -
Прим. перев.


34

теряет в своем реальном содержании, в связи с бытием. Она не становится
сильнее, но ноша ее легче; главное в том, что мысль ориентирована в пустоту;
и братья правы, когда говорят о регенерации и о новой эре. До сих пор разум
в поисках свободы прилагал усилия для достижения победы, вел борьбу с
действительностью, развивая науки и методы. Социальная работа переходит от
нападения к защите: чтобы высвободить мысль, ее изолируют от мира, от жизни,
вместо того чтобы подчинить их ей; реальное устраняют из сознания, вместо
того чтобы сократить область непонятного в объекте; воспитывают "философов",
вместо того чтобы создавать философские системы. Это упражнение мысли,
видимая цель которого - поиск истины, но на самом деле - воспитание
приверженцев.
В чем же состоит это отрицательное воспитание? Это так же трудно
сказать, как показать, что теряет живое существо в момент смерти. Описать
жизнь духа не легче, чем исследовать жизнь тела. И все же именно о ней, и
только о ней, здесь идет речь, а не о каком-нибудь органе или внешнем
свойстве. Можно представить себе "ориентированного" субъекта сколь угодно
умным, а пораженный организм - сколь угодно целым и совершенным, но суть от
этого не изменится.
Ничто так хорошо не иллюстрирует этот любопытный феномен, как концепция
дикаря или наивного простачка, которая занимает такое большое место в
литературе XVIII века. Нет ни одного автора, который не представил бы своего
дикаря - от самых веселых до самых серьезных. Начал Монтескье со своим
персидским принцем, Вольтер увековечил этот персонаж в образе Кандида;
Бюффон исследовал его в своем пробуждении Адама;