"Огюстен Кошен. Малый народ и революция (Сборник статей об истоках Французской революции) " - читать интересную книгу автора

их ужинов, очаровательных подруг, их ссор или успехов или перечень
остроумных словечек. Что и говорить - это весьма неблагодарная работа,
поскольку вся привлекательность и интерес для публики заключаются именно в
этих аксессуарах. Чем была бы метафизика Вольтера без его острот, слава
многих мыслителей без их переписки с женщинами, и чем были бы издания
"Энциклопедии" без ее переплетов? Однако оставим переплет, эту красивую
коричневую с золотом обложку, которую вы столько раз видели, и поговорим о
самой книге, которую вы никогда не открывали; к тому же, благодарение Богу,
это и не нужно, и вы заранее это знаете. За сто пятьдесят лет изменилось
все, кроме философии, которая сменила лишь имя (теперь это называют
свободомыслием) и восприятие которой изменяется так же мало от человека к
человеку, как и от века к веку. Дидро-собеседник, Дидро-эрудит, бесспорно,
был привлекателен и


21

своеобразен. Но Дидро-философ похож на всех своих "братьев", и я избавляю
вас от описания подробностей.
Но если описывать излишне, то объяснить весьма трудно. Что такое наши
философы? Обычно отвечают: это религиозная секта; и действительно? налицо
все ее внешние признаки.
Первый признак - ортодоксальность. "Разум для философа, - пишет Дидро в
"Энциклопедии", - то же, что благодать для христианина". Это принцип наших
вольнодумцев: "Наша вера - в разуме". Таким образом, от братьев требуется не
столько служить разуму, сколько верить в него. Такое свойство присуще как
этому культу, так и другим: спасение - в доброй воле. "Даже в хижинах
ремесленников есть философы", - говорит Вольтер; это выражение соответствует
нынешнему "слепая вера"*. А д'Аламбер пишет Фридриху II в 1776 г.: "Мы,
подобно евангельскому отцу семейства, звавшему гостей на пир, заполняем как
можем вакантные места во Французской Академии литературными хромыми и
калеками". Итак, примут любого безмозглого тупицу, лишь бы он был "настоящим
философом", а тот, у кого есть голова на плечах, будет исключен, если он
мыслит независимо. Это предубеждение очень сильно и поощряет такой квиетизм
разума, который более вреден для ума, чем квиетизм веры для воли. Ничто не
наносит такого ущерба достижениям разума, как его культ: ведь получается,
что больше нельзя пользоваться тем, что обожаешь.

* Выражение "слепая вера" (foi du charbonnier) дословно переводится как
"вера угольщика". - Прим. перев.


22

В отношении дисциплины философия не менее требовательна, чем в вопросах
правоверности. Вольтер не устает проповедовать братьям единение: "Я бы
хотел, чтобы философы могли составить единый корпус посвященных; тогда я
умру довольным", - пишет он д'Аламберу; и еще, в 1758 г.: "Собирайтесь, и
будете хозяевами; я говорю вам это как республиканец, но речь идет также о
словесной республике; о, бедная республика!" Эти чаяния "патриарха"