"Виталий Коротич. Не бывает прошедшего времени " - читать интересную книгу автора

рамке был карандашный набросок на салфетке - скуластый длинноносый молодой
человек.
- Это я, - тихо сказал Гудиашвили. - Это мы были в "Куполе" на
Монпарнасе, и меня нарисовал Паскин. Мы вместе ходили из кафе в кафе, ели,
пили что придется, голодали, мерзли, но жались друг к другу в Париже
двадцатых и тридцатых годов. С нами Пикассо был, Модильяни, Архипенко был,
разные голодные молодые писатели. Как мы были талантливы тогда! Как
нуждались в любви и признании!..
У Ладо Гудиашвили остался собственный Париж, собственные пути,
незабытые номера в гостиницах и столик в монпарнасском кафе. У меня это тоже
свое, у детей наших будет собственное, а все вместе срослось в город,
именуемый Парижем.
В тот раз Гудиашвили подарил мне картину и рассказывал, рассказывал о
друзьях, оставшихся в другом времени и на других улицах, будто лица,
зафиксированные на полотне, которое оставляешь себе.
Париж в его легендарном варианте создан для того, чтобы тосковать по
друзьям. В других городах бывает лучше или хуже, но редко возникает такая
необходимость показать увиденное близкому человеку и разделить с ним
собственное открытие этого мира и этого города.
Париж немолод, он всяких видывал, и здесь чрезвычайно важно умение
разделить переживания, а не концентрировать их исключительно в себе и для
себя. Как говорят французы, радость не в обладании черной икрой, а в умении
находить в ней вкус.
Вчера мне сказал об этом гостиничный портье, я узнал уже, что его зовут
Анри, а мою горничную Жанна. Анри рассказал мне, как во время прошлой войны
в Париже оккупанты отлавливали овчарок, готовя их в дальнейшем для розыскной
службы или подрывать танки. И то и другое французам нравиться не могло, ведь
эти псы должны будут искать партизан, маки, или останавливать танки, на
которых генералы де Голль и Леклерк обещали возвратиться в Париж. В Париже
всегда любили собак, но, когда враг посягнул на четвероногих друзей, собак
полюбили еще больше. Анри сказал мне, что вглядывается в лица сегодняшних
немолодых постояльцев - ветеранов из ФРГ, желая опознать того, кто пришел
когда-то за его, Анри, псом. Дело в том, что пес, однажды уведенный в чужую
казарму, регулярно удирал оттуда домой. Когда уже в четвертый раз с
перегрызенным поводком собака приползла к Анри, следом за ней явился немец.
Он поглядел, постоял, затем молча достал из кобуры пистолет и застрелил
овчарку. Анри, сказав об этом, отвел взгляд, хоть история, должно быть,
излагалась постояльцам "Макс Резиданс" раз сто.
- Я им этого не забуду, - сказал портье. - Пусть па свете будет больше
счастья, пусть всем хватит. Только убийцы пусть будут несчастны...
- Вы хорошо запомнили войну? - спросил я. - Скажите, Анри, это важно.
- Хорошо ли? - Он задумался. - Войну надо или забыть, или нести ее в
себе. Я хочу позабыть войну и вспоминаю о ней редко, в крайнем случае, если
уж очень больно. Я одинок и, размышляя о том, откуда мое одиночество,
обвиняю войну, похитившую у меня невесту, дом, даже собаку. Не
расспрашивайте, месье, о таком. Человеческая цивилизация немногого стоит, и
война доказывает это. Мы все поубиваем друг друга. В войну хорошие люди были
вместе, тогда это ощущалось и в чем-то бывало даже надежнее, чем сейчас. А
теперь я одинок и думаю о том, что каждая последующая попытка самоубийства
приближает человечество к гибели. Можете не отвечать, я знаю, что вас вышлют