"Хулио Кортасар. Тот, кто бродит вокруг" - читать интересную книгу автора

- Хорошо, если я ошибаюсь, но по лицу Лилиан догадываюсь, что она
ничего не знает, разве что в теории, а этого слишком мало. Я рада за тебя, и
поскольку ты немного старше, ты и должен позаботиться об этом.
Она увидела, что ты опустил лицо в воду, сильно потер его руками, а
затем дерзко посмотрел на нее. Медленно плывя на спине, она подождала, когда
ты подплывешь снова, чтобы заговорить о том же, о чем ты думал все время,
как если бы стоял у прилавка аптеки.
- Это не самое идеальное, я знаю, но если она еще не была близка с
кем-то, очень трудно говорить с ней о пилюлях, к тому же здесь...
- Я тоже думал об этом, - сказал ты своим самым густым голосом.
- А тогда чего же ты ждешь? Купи их и положи в карман и, главное, не
теряй голову - воспользуйся ими.
Внезапно ты нырнул, толкнул ее снизу, она закричала и засмеялась, а ты
окутал ее фатой из пены, колошматя руками по воде, выкрикивая слова,
прерываемые фырканьем и брызгами, но ты же никогда этого не покупал, ты не
решался на это, ты не умел это делать; в аптеке торговала старая Делькассе,
не было продавцов-мужчин, ты же знаешь это, Дениза, как я попрошу это, я не
смогу, мне неловко.
В семь лет ты пришел как-то из школы пристыженный, а вы, никогда не
выяснявшая в таких случаях причину, ждали до того момента, когда сын
свернется клубочком на ваших руках, смертельная анаконда, как вы называли
эту игру, обнимая друг друга перед сном, и достаточно было одного простого
вопроса, чтобы узнать, как во время одной из перемен у тебя стало
почесываться между ног у попки и ты расцарапал так, что выступила кровь, и
тебе стало страшно и стыдно, потому что ты подумал, что это, наверное,
чесотка, которой ты заразился от лошадей дона Мельчора. А вы, целуя его,
плача от страха и смятения, со слезами, капавшими ему на лицо, положили его
на живот, раздвинули ноги и после пристального рассматривания поняли, что
это - укусы клопа или блохи, школьная награда, но это не чесотка, индюшонок,
ты просто расчесал до крови. Все так просто - спирт и крем и пальцы, что
нежно прикасались к тебе и успокаивали, и тебе не нужно было ни в чем
признаваться, ты счастлив и веришь, что это не страшно, глупый, засыпай, а
завтра утром снова посмотрим. Времена, когда все так и было, воспоминания,
вернувшиеся внезапно из прошлого среди волн и смеха, и расстояние,
изменившее голос, адамово яблоко, пушок на верхней губе, смешные ангелы,
изгнанные из рая. Все это было смешно, и вы улыбнулись под водой, когда
волна накрыла вас, словно простыня, было смешно, потому что по существу не
было никакой разницы между стыдом исповеди по поводу подозрительных укусов и
неловкостью чувствовать себя недостаточно взрослым, чтобы предстать перед
старой Делькассе. Когда ты снова подплыл, не глядя на мать, барахтаясь как
собачка вокруг нее, плывущей на спине, лицом вверх, она уже знала, чего ты
ждал, обеспокоенный и охваченный робостью, как раньше, когда нужно было
отдать себя в ее руки, которые умели делать все необходимое, и было так
стыдно и сладко, ведь это Дениза спасала тебя не один раз от боли в животе
или от судороги в икрах.
- Раз так, я пойду сама, - сказали вы. - Не верится, что ты можешь быть
таким глупым, сыночек.
- Ты? Ты пойдешь?
- Конечно, я же - мама деточки. Ты ведь, надеюсь, не пошлешь Лилиан.
- Дениза, черт побери...