"А.Н.Корсун. Судьба гносеологии Канта в ХХ веке " - читать интересную книгу автора

В философии Камю парадоксальным образом сочетается несочетаемое. С
одной стороны он требует предельной ясности сознания и логичности мыслей,
поступков, действий; с другой же вослед за Руссо и другими критиками
просвещенческого оптимизма, отказывается от рационализма, идей прогресса и
разумности мира. Столь же несочетаемы и способы преодоления абсурда,
предложенные Камю - суицид, надежда, бунт, ясность. Сквозь них
просматривается ощущение онтологического беспокойства человека, всё еще
верящего в разумность мира, но уже заглянувшего в абсурд. Интересно в этой
связи отметить, что большую роль в жизни Камю играл театр; он писал и ставил
пьесы, играл роли, в частности - Прометея, дона Жуана, Ивана Карамазова.
Театр, как постоянное перевоплощение, как смена ролей требует к себе
одновременно и ясности игры и режиссуры, и смерти (точнее - самоубийстве)
актёра в этой роли.


3.4. ДРУГОЙ КАК ВЕЩЬ-В-СЕБЕ


Некоторые историки философии искренне удивляются, что философия другого
появляется только в 20 веке и только в творчестве нескольких европейских
философов. В этом нет ничего удивительного: многие столетия философия
пыталась объективировать некоторые субъективные и умозрительные построения
авторов различных концепций, причём каждая из которых определяла себя как
абсолютную истину. В таких условиях невозможно установить равноправные
диалогические отношения с Другим. Философский диалог, как жанр изложения
философского учения, появившийся в античности и получивший своё
распространение в средневековой и возрожденческой философии не является
диалогом в истинном значении слова: он является не записью реально
происходившего диалога, а плодом авторской фантазии; позиция Другого в нём
изначально ущербна, автор использует Другого, чтобы показать
несостоятельность, ошибочность и ущербность иной точки зрения. Такова
особенность всех философских диалогов от Сократа и Иова до галилеевского
"Диалога о двух системах мира"*.
______________
* ) Возможно, единственным исключением, подтверждающим указанное
правило, является так называемый "Диспут Нахманида", записанный в 12 в. раби
Моше бен Нахманом диспут, состоявшийся при дворе испанского короля о том,
чья вера - евреев или христиан - более соответствует Ветхому завету и устной
Торе. Автором его был не просто очевидец, а непосредственный участник
диспута, он не излагает свою точку зрения последовательно и логично, а
следует за нитью живого диспута.

Мартин Бубер в своей работе "Я и Ты" [3] отталкивается от кантовского
двумирья: "Мир двойствен для человека в силу двойственности его соотнесения
с ним", пишет он, а, затем, производит разделение мира на безличное "Я-Оно"
и личностное "Я-Ты". Такое противопоставление безусловно, является
отголоском заочного спора с другим немецким евреем - Фрейдом: "Оно" Фрейда
выражает и объединяет враждебное по отношению к человеку Бессознательное,
тогда как "Оно" Бубера безразлично по отношению к человеку, также как и он
по отношению к "Нему". В учении Бубера, безусловно, сказывается хасидское