"Владимир Короткевич. Цыганский король" - читать интересную книгу автора

табора и отлупили всех цыган, которые были там в это время. С богатой
добычей двинулись они домой, а их сопровождали вопли ограбленных. Даже
перины цыганские захватили для слуг. Побьешь человека - он начнет тебя
уважать. Через несколько дней пришла к Знамеровскому делегация цыган
Лидского уезда и просит принять их под свою высокую мужественную руку.
Потом явились из Гродни, Трок, Вильни. Он всех милостиво принял. Зачем им
было голову совать в хомут? Они не имели права голоса в сейме и посчитали,
что такой сильный человек будет там хорошо защищать их во время сеймовых
споров. Словом, семнадцатого августа тысяча семьсот восьмидесятого года
король Станислав-Август утвердил шляхтича Якуба Знамеровского королем над
всеми цыганами его земли и дал ему соответствующий привилей. Приказано
иметь цыганскую столицу в Эйшишках, но Знамеровский не любит там жить. К
тому же прикажи ему иметь столицу в раю - он построит ее в аду, потому что
не желает подчиняться никому, даже королю. И вот девять лет он держит под
своей властью всех цыган. Он стал богат: каждый десятый конь, котел, талер
- все, что принадлежит цыганам, - все его. Он отнимает и больше, если
пожелает. За это он защищает права своих вассалов в сейме, творит там
внешнюю политику своей "великой" державы.
- Какую? Он что, войны ведет? - удивился Яновский.
- А почему бы и нет? Собирается же он помочь вам. Чем это не война? Мы
теперь, милостью нашей шляхты и добренького господа бога, стали таким
народом, что у нас цыганское королевство - великая держава, а драка на
полевой меже - внешняя политика...
- Не оскорбляйте белорусскую шляхту, - сказал Яновский. - Она - соль
земли.
- Дорогой мой юноша, - мягко сказал медикус. - Я сам был когда-то
шляхтичем и благодарю бога, что теперь стал просто человеком. Я хорошо
вижу, что вам снится ваше утраченное величие, которого у нашей шляхты
никогда не было. Был великим наш народ. Он был таким под Крутогорьем,
Пилленами, Грюнвальдом, во времена великой крестьянской войны семнадцатого
столетия. А что шляхта сделала для него? Мы испугались его силы, когда он
разбил татар. В то время мы продали наши вольные княжества Литве: она,
мол, поддержит нас против наших сермяжных братьев. Хорошо, мы
ассимилировали Литву, мы начали набираться силы благодаря народу. И тогда
мы пошли на новое предательство: продали свой край полякам, отреклись от
веры, языка, независимости, счастья, первородства ради чечевичной
похлебки, ради власти, ради бесчестных денег. Злостному врагу продали.
Coaeguatio iurium - уравнивание прав Литвы и Белоруссии с короной - это
было уравнивание всех перед лицом голодной смерти.
Яновский испугался: таким злым стало лицо у медикуса. Глаза налились
кровью, губы кривились. С невыразимо язвительным, брезгливым выражением на
лице он сказал:
- A pisarz ziemskiego sady po polsku, a nie po rusku pisac powinien
bedzie [а писарь земского суда по-польски, а не по-русски писать должен
(польск.)]. Язык наш милый, полнозвучный, плавный, дорогой. Словно луг
голубой! Куда мы его кинули, под чьи ноги?
Яновский не нашелся, что сказать.
А медикус вдруг обмяк. Устало опустил плечи.
- Я ничего не имею против поляков. Негодяев там не больше и не меньше,
чем у других народов. Но я не знаю панов хуже, чем у них. С таким