"Владимир Короткевич. Цыганский король" - читать интересную книгу автора

Поднялся судья:
- Народ цыганский. Сегодня мы, уполномоченные на это, судим бывшего
короля цыган Белоруссии, Литвы и Подляшья Якуба Знамеровского, аспида
нечистого, волка и змея.
- Почему бывшего? - лениво спросил один высокий советник.
- А потому, что сегодня на тайном заседании суд цыганский решил
принудить короля подписать абдыкацию [отречение от престола, власти
(лат.); у римлян также исключение из состава семьи с лишением наследства],
сиречь отречение. Пусть будет существовать отныне и во веки республика
цыганская.
- А что, это неплохо, - отозвался молодой взволнованный голос.
- Фига тебе, а не "неплохо", - вскипел второй высокий советник, человек
со шрамом, пересекавшим глаз и левую половину лица. - Нам тут за
республику все окольные паны шкуру спустят. Где найти убежище? Где коней
прятать, чтобы власть не дотянулась? Где самому укрыться? Только под
крыльями сильного короля... Ты, может, ту республику в борщ положишь? Или
в дождь на плечи накинешь? Сопляк! Поторопились тут с вашей мужицкой
республикой. Дворец штурмовали, пушку повредили, короля связали, людей его
избили. А теперь сиди тут, думай, как исправлять положение. А в сейме кто
будет?
Вскочил на камень и неучтиво перебил советника глава партии неистовых,
тот медник, которому Якуб запретил жениться.
- А что? Всем головы долой. Здесь, на площади. Дороги в белый стан
цыганского счастья по крови ведут. Сечь головы! И счастье, и мир тогда
будут. Воля!
- Действительно хорошо, - растроганно сказал кто-то. - Воля. Иди и бери
коня. Захотел - едешь, захотел - на месте сидишь. Кони свободно переходят
из рук в руки.
- Тю-у! Заврался! Разве кто на такую волю пойдет, - загудели голоса.
Суд не получался. С трудом удалось заставить всех замолчать.
Слово взял прокурор в длинной школярской свитке:
- Люди! Великая орда цыганская! Я обвиняю короля Якуба в
злоупотреблениях властью, несправедливых приговорах и чрезмерных поборах.
- Я король, - с достоинством сказал Якуб, который находился под стражей
на скамейке.
- Он не король, он грабитель. Quousgue tandem abutere, Знамеровский,
patientia nostre? ["Доколе ты... будешь испытывать наше терпение?" (лат.);
юмор здесь в том, что "цыганский прокурор" цитирует первую фразу
знаменитой речи великого Цицерона против Луция Сергия Катилины (ок.108-62
до н.э.), многократно пытавшегося захватить власть в Римской республике;
понятно, что у Цицерона на месте фамилии Знамеровского стояло имя
Катилины] Он сек наших людей, бил их, хотя мы свободный народ... Э-э... вы
свободный народ. Несправедливо, жестоко карали наш честный, избранный
народ. Dura lex! Он сделал нас нищими. Как мы жили? Semper горох, raro
каша, miseria наша [Жесток закон! ...Всегда (горох), изредка (каша),
бедность (наша) (лат.)]. Он отнял у нас наши звонкие котлы, наши возы,
наших чудесных коней, вороных, гнедых, буланых, серых. У них были такие
твердые, нерастрескавшиеся, необрезанные копыта, такие ровные, свои,
неподпиленные зубы, такие мягкие морды с трогательными волосками. Горячие
без водки, сильные... Им не надо было тыкать кулаком в пах, когда