"Анна Коростелева. Цветы корицы, аромат сливы" - читать интересную книгу автора

разболтавшись о пустяках, Цзинцзин положила голову ему на грудь, он без
помощи рук, просто выпрямившись и подавшись ей навстречу, неприметно вернул
ее в прежнее положение и отодвинулся от нее. Это было движение почтительное
и совсем не обидное, но очень однозначное. Он не смел касаться ее.
Единственным человеком, которому всё это не казалось удивительным, был
аспирант Ди.

Однажды Саюри приготовила суши, легла, разложила их на себе и позвала
Сюэли оценить это по достоинству. Он совершенно не разочаровал ее в тот
вечер. Он пришел, медленно эволюционировал от осторожного восхищения до
страсти, полностью соответствовал ее ожиданиям. Он губами собрал все там,
что выпало из этих суши, предельно нежно. Даже отмываться от суши в душ они
пошли вместе. Он даже отнес ее туда на руках. Вообще он... ну, перворазрядно
на все это среагировал.
Он только отложил немножко для кошки.
В конце мая у Сюэли сносились подметки на сандалиях, и он побежал
искать обувной ларек, но на Красной площади того самого ларька не было.
- Прошу прощения, вы не видели здесь ларец? Обувной ларец... ларек?
Небольшой такой ларчик? - заметался Сюэли.
Никто не знал.
В конце концов он отыскал этот ларек - совсем в стороне, уже ближе к
памятнику Кириллу и Мефодию. Кто такие Кирилл и Мефодий, Сюэли понятия не
имел; если верить словарю, получалось, что они буддийские монахи, но в это
слабо верилось - головы у них не были выбриты. Когда Сюэли увидел ларек, он
даже сам удивился, какое облегчение испытал. Мастер был на месте: прибивал
подковку молоточком.
Сюэли приблизился, поздоровался, достал из сумки сандалии и показал, в
каких местах их постигла беда.
- Ах, старые сандалии, - вздохнул хозяин ларька. - Сколько же вы их
носите - сто лет?
- Нет... я... это любимые сандалии, - смутился Сюэли.
- Чем больше я стаптываю подметки, тем яснее, что я никуда не уходил, -
сказал его собеседник.
- Что, простите?
- Уходим мы лишь тогда, когда перестаем стаптывать подметки, - пояснил
мастер. - За эту работу я возьму двести рублей.
- А нельзя ли все же хоть на десять ман поменьше? - спросил Сюэли
машинально. Это была бездумная и очень точная калька с фразы, которую он
произнес бы на рынке в Гуанчжоу.
Владелец ларька изумленно взглянул на него и перешел на диалект
провинции Гуандун.
- Наводнением размыло храм Царя драконов, - усмехнулся он. - Свой
своего не узнал.
Человека из ларька звали Ли Дапэн (###), ему было на вид лет
шестьдесят, он жил в Москве уже какое-то время, от рэкета и милиции
избавлялся гипнозом - говорил им про погоду, - в черные дни он говаривал:
"Москва, несмотря на все остальные ужасы, прикольный город", - и его
ларечек... o, это был маленький Китай!
- Я оставлю сандалии. Я приду еще.
Если кто-то и напоминал Сюэли буддийского монаха, так скорее уж Ли