"Анна Коростелева. Цветы корицы, аромат сливы" - читать интересную книгу автора

Он переписал этот текст лучшим своим почерком и смотрел на него каждый
день, хотя Ху Шэнбэй и утверждал, что такая картина на стене как-то портит
атмосферу. Сам же Ху Шэнбэй к тому времени отвинтил от стены книжный шкаф,
разобрал его, собрал заново, положил его на бок и задвинул в левый дальний
угол, уверяя, что от этого теперь в том углу должно стать очень хорошо.
Результаты отчаянных стараний Сюэли не замедлили сказаться. Во втором
семестре у них понемногу начались на факультете занятия по специальности, им
выделили преподавателя. Тот был не в восторге от обязанности заниматься с
китайскими стажерами, так как был искренне убежден, что узкими глазками
видно меньше, чем широко открытыми, то есть буквально сужено поле зрения.
Поэтому он поначалу старался избежать этих занятий, ссылаясь на разного рода
недомогания. На самом первом занятии между ним и Сюэли, уже освоившим
русский язык в объеме первых трех томов учебника "Умом Россию не понять",
произошел примечательный диалог:
- Что-то я сегодня не в форме, - кисло сказал преподаватель вместо
приветствия.
- А вам что, положено ходить в форме? - вежливо спросил Сюэли.

Когда их группу слили наконец с русскими студентами, сочтя подготовку
достаточной, Сюэли и там полюбился многим как родной. Он искал языковой
практики всюду и оттого старался не молчать, пренебрегая часто и
рассудительностью, и правилами приличия. Однажды, когда староста группы
докладывала об отсутствующих и говорила: "Вот Леша еще не придет, у него
отравление, ему плохо очень", - Сюэли с лучезарным видом сказал:
- При отравлении же не обязательно плохо. Бывает, отравился - и тебе
так хорошо!..
Хотел ли он сказать именно то, что сказал, или же имел в виду что-то
другое, долго еще обсуждалось в группе.

В середине второго семестра при случайных обстоятельствах выяснилось,
что Вэй Сюэли обладает так называемым чувством языка - редкий дар, не
связанный с количеством времени, проведенного над книгами.
Как-то перед началом лекции до Сюэли долетел разговор русской части
группы. Он был совершенно безобиден по содержанию, но в нем было очень много
мата как средства экспрессии.
- Я думаю, не при Цзинцзин, - сказал он твердо.
Ся Цзинцзин (###) была скромная, тихая китаянка, которая пристроилась у
самой двери и пыталась читать учебник профессора Белова по кристаллографии.
Ребята опешили.
- Чего-о? За............... , .............. как-нибудь ...........
............. ....... лучше! - сказал кто-то из них машинально.
- Кто это сказал? - спросил Сюэли. Внизу, у стола для опытов, стояло
человек десять. У него так классически потемнело в глазах, раздался звон,
возникли павильоны какие-то среди садов, свист птиц каких-то... Он даже сам
удивился.
- Тебе имя-отчество? Особые приметы? Цвет глаз, волос или что?
- Отпечаток лица, - сказал Сюэли, слетел вниз и четким движением макнул
говорившего в стол.
С тех пор стало ясно, что чувство языка, несмотря на все недочеты речи,
у Сюэли совершенно.