"Валерий Королев. Похождение сына боярского Еропкина [И]" - читать интересную книгу автора

выжигая душу Еропкину, - прав ты, прав, правильно понял: время для нас
остановится. У этого паршивого человечества время будет, а у нас нет. Мы как
в тюрьме окажемся на веки вечные. Жить, есть, пить - будем, а смысла в
жизни не станет, ибо смысл жизни - во времени. Когда оно течет - тогда и
жизнь. А существование вне времени страшнее абсолютного небытия.
Абсолютное-то бытие по сравнению с безвременным существованием - благо. Вот
что грозит нам с тобой в случае проигрыша. Познав настоящий страх, ты познал
величие нашего дела. Но ты не бойся. - И огонь в глазницах погас.
Страх у Еропкина мигом прошел. Место его заняла горячая решимость
творить и творить, а что - не важно, важно - по слову гостя, лишь бы
заслужить его похвалу.
- Да я и не боюсь, - резко выставил вперед бороду Еропкин. - Мне
хошь Свободина, хошь Русь. Хошь на остров Буян пошлешь - едино. Гнуть их,
гнуть в бараний рог, да так, чтобы не разогнулись. А то ишь ты! - Он
взмахнул рукой, словно разогнал мух, выказав крайнее недовольство людским
родом. О том, что за преданность делу надобно золото требовать, даже мысли
не мелькнуло.
- Вот и ладно, и ладно, - затараторил гость. Подскочив к Еропкину,
принялся того поглаживать по плечикам, будто потерянную ценную вещь сыскал
ненароком. Оглаживал, прихлопывал ласково и повторял: - И ладно, и ладно,
молодчина, не ошибся я, ой не ошибся в тебе, глаз-то у меня - алмаз...
- Да будет, будет тебе, - со стеснительностью тринадцатилетнего
отрока пятился Еропкин. - Ты лучше доведи, что над Русью измыслил
сотворить. Русь-то, она и впрямь не Свободина, ее попросту не измордуешь.
Она и вздыбится, ей-ей. Они, сородичи-то мои, ненормальные, упрямые - кол
на голове им теши. Ты мне верь, верь, я их знаю...
- А ты не бойся, не бойся, - нажал на холку Еропкину гость и усадил
того в траву. Сел сам, скрестив ноги, и, по обычаю своему, забубнил, как
пономарь: - Мы им, мил друг Еропкин, кол на башках тесать не будем. Мы в
них разномыслие учиним. Перво-наперво трех дружков твоих сыщем да каждого
наречем царем - вот и начнется кутерьма. Русь-то сразу поделится на три
части. Каждому царь на вкус. Да какое государство эдакое выдюжит?! Ну а там
посмотрим, поглядим. Зависимо от результата начнем действовать. Думаю так:
перво-наперво начнем разлагать Православие. Приравняем его к инославным
вероисповеданиям, даже к иным антихристианским верам, и дадим русским нашу
религию, то есть кашу из самых разных верований, в которой утонет Истина
Православия. Объявим: каждая религия - путь, все пути ведут к Богу. Далее:
каждому народу на Руси внушим, что именно он - лучший, ну а это - кроме
войны трех царей, считай, лет на двести-триста мелкие войны. Тут уж, считай,
весь русский люд - в россыпь. Тут тебе и глад, и мор, и все, что только ум
выдумать может. И тут уж мы выступим открыто: кто с нами - тем на чело нашу
печать, и они сыты, пьяны, нос в табаке. Кто против - помирай без печати.
Печать наша будет ярлыком на жизнь. Тут, брат Еропкин, твои соплеменники к
нам валом повалят, потому что к тому времени отец не будет надеяться на
сына, сын на отца, мать не будет почитаться матерью, каждый только себя
станет считать личностью. А дальше, Еропкин, все просто. Дальше нужно будет
людям исподволь внушать, что такая вот жизнь и есть истинно свободная да
праведная. И как только они в этом уверятся, тут явится Христос, только наш,
наш, понимаешь, сын боярский? Они сами, по собственной воле ему поклонятся.
Главное, Еропкин, чтобы они по собственной воле влезли в ярмо, без этого не