"Патриция Корнуэлл. Последняя инстанция ("Кей Скарпетта" #12)" - читать интересную книгу автора

- Такое чувство, что тебе кармически предназначено возвращаться к
смерти снова и снова, - анализирует она. - Смертное ложе отца, место
первоначальной потери. Будто каким-то образом ты способна все исправить,
повернуть вспять. Только вот ты вместо этого повторяешь ту же ошибку. Я
сталкиваюсь с этим каждый день. Древнейшая проблема человечества.
- Дело не в моем отце. - Я беру ложку. - Ни при чем тут мое детство, и,
сказать по правде, меня сейчас меньше всего волнуют события столь
отдаленного прошлого.
- В том-то и беда. Ты научилась не чувствовать. - Хозяйка дома
выдвигает стул и усаживается. - Потому что это причиняет слишком много
боли. - Такой горячий суп есть невозможно, Анна сидит и задумчиво помешивает
его тяжелой серебряной ложкой с гравировкой. - В детстве над тобой постоянно
нависала боязнь неизбежного, в доме витало ожидание горя. Тебя это тяготило,
и ты закрылась.
- Временами приходится так поступать.
- От этого только вред. - Она качает головой.
- А иначе не выжить, - не соглашаюсь я.
- Ты прячешься в песок, закрываешь глаза на проблему. Человек,
отрицающий прошлое, обречен повторять его снова и снова. И ты тому живое
доказательство. После той, первой утраты ты переживаешь одну потерю за
другой. По иронии судьбы ты даже выбрала связанную со смертью профессию;
доктор, который говорит с мертвыми, прислуживает у смертного одра. Развод с
Тони. Смерть Майка. В прошлом году убили Бентона. Теперь Люси попала в
перестрелку, и ты ее чуть не потеряла. И вот, наконец, ты сама. В твой дом
пришел этот ужасный человек, и мы едва тебя не лишились. Потери, сплошные
потери.
Гибель Бентона до сих пор причиняет мне невыносимые мучения. Боюсь, эта
рана так никогда и не заживет до конца и постоянно придется избегать эха
пустых комнат в доме моей души и отчаяния в сердце. Я в который раз негодую,
вспоминая, как полицейские не задумываясь трогали вещи, принадлежавшие
Бентону, топали грязными башмаками по тончайшему коврику в столовой, который
возлюбленный подарил мне как-то на Рождество. Им невдомек. Им безразлично.
- В таких случаях, - поясняет Анна, - если болезнь не остановить, она
набирает обороты и затягивает тебя, будто в черную дыру.
Я отвечаю, что моя жизнь - вовсе не черная дыра. Спорить, что у меня не
тот случай, даже не пытаюсь. Не знаю, какой надо страдать непрошибаемой
тупостью, чтобы этого не заметить. Впрочем, в одном я непоколебима.
- Меня злит, что ты думаешь, будто я сама его к себе зазвала, - говорю
подруге, имея в виду Шандонне (вряд ли когда-нибудь смогу назвать этого
человека по имени). - Будто я каким-то образом сама напросилась, чтобы ко
мне прокрался убийца. Если я, конечно, правильно тебя поняла.
- Вот и меня то же самое интересует. - Намазывает булку маслом. - Я
именно об этом тебя и спрашиваю, Кей, - угрюмо повторяет она.
- Ради всего святого, Анна, как ты можешь думать, будто я намеренно
навлекала на себя собственную смерть?
- Просто не ты первая, не ты последняя. Все делается неосознанно.
- Осознанно - неосознанно... я не того поля ягода, - заявляю с полной
уверенностью.
- Достаточно только подумать, и механизм запущен. Ты. Потом Люси. Она
чуть не превратилась в то, против чего сама же борется. Осторожнее выбирай