"Патриция Корнуэлл. В объятиях смерти " - читать интересную книгу автора

вызывали у меня легкое поташнивание. Я не знаю, что буду делать, когда моя
мать больше не сможет жить одна. Последний раз, когда я ей звонила, она
жаловалась на вывих ноги.
Квартира миссис Мактигю располагалась налево по коридору. Когда я
постучала, дверь почти сразу открыла сморщенная старушка с редкими
волосами, закрученными в тугие кудельки, желтыми, как старая бумага. Ее
лицо было нарумянено, а сама она была завернута в просторную белую кофту. Я
почувствовала цветочный запах туалетной воды и аромат запеченного сыра.
- Я - Кей Скарпетта, - представилась я.
- О, как хорошо, что вы пришли, - сказала она, слегка касаясь моей
протянутой руки. - Что вы будете пить, чай или что-нибудь покрепче? У меня
есть напитки на любой вкус. Я пью портвейн.
Говоря все это, она провела меня в маленькую гостиную и указала на
кресло. Выключив телевизор, она зажгла еще одну лампу. Гостиная была столь
же ошеломляющей, как декорации к опере "Аида". Каждый дюйм потертого
персидского ковра заполняла тяжелая мебель красного дерева: стулья, круглые
столики, антикварный столик, шкаф, заставленный книгами, угловые буфеты,
забитые фарфором и рюмками. На стене тесно лепились мрачные картины, шнурки
звонков и медные чеканки.
Она вернулась с маленьким серебряным подносом, на котором стоял
уотерфордский графин с портвейном, две одинаковые рюмки и маленькая
тарелочка с домашним сырным печеньем. Наполнив рюмки, она предложила мне
блюдце и свежевыглаженные кружевные льняные салфетки, выглядевшие довольно
старыми. Это был ритуал, занявший довольно много времени. Затем она уселась
на изрядно потертой стороне дивана, где, как я предполагала, сидела большую
часть дня, когда читала или смотрела телевизор. Она была рада компании,
хотя и понимала, видимо, что цель моего визита была далеко не светской. Я
задавала себе вопрос - кто навещал ее здесь, если вообще кто-либо
когда-либо это делал?
- Как я уже говорила, я медицинский эксперт и работаю над делом Берил
Медисон, - сказала я. - На данный момент очень немногие из нас, тех кто
расследует ее смерть, знают о ней или о людях, которые были с ней знакомы.
Миссис Мактигю отпила портвейн, сохраняя отсутствующее выражение лица.
Я так привыкла в разговорах с полицией и адвокатами выкладывать все
напрямик, что иногда забывала о необходимости подсластить пилюлю для
остальной части мира.
Маслянистое печенье оказалось очень вкусным. Я сказала ей об этом.
- Да? Спасибо, - улыбнулась она. - Пожалуйста, берите сами. Его еще
предостаточно.
- Миссис Мактигю, - снова попыталась я, - вы были знакомы с Берил
Медисон до того, как пригласили ее прочитать лекцию для вашего общества
прошлой осенью?
- О да, - ответила она, - по крайней мере, косвенно, потому что была
ее восторженной поклонницей многие годы. Ее книг, вы понимаете? Я люблю
исторические романы.
- Как вы узнали, что именно она писала их? - спросила я. - Ее книги
выходили под литературными псевдонимами. Ее настоящее имя не было упомянуто
ни на обложках, ни в автобиографической справке об авторе. - Я просмотрела
несколько книг Берил по дороге из библиотеки.
- Это правда. Полагаю, что я одна из очень немногих людей, кто знал ее