"Бернард Корнуэлл. Орел Шарпа ("Шарп" #08) " - читать интересную книгу автора

поэтому я подверг наказанию четверых солдат, чтобы вы не забывали о своем
долге.
Голос Симмерсона оказался неожиданно пронзительным, совершенно
неподходящим такому огромному человеку. Держался полковник спокойно, говорил
уверенно, не спеша, а потом вдруг повернулся всем телом направо, налево и
взмахнул рукой, точно собирался указать на каждого солдата, находящегося под
его командованием.
- Вы будете самыми лучшими!
Он завопил так громко, что сидевшие на ограде монастыря голуби с шумом
взлетели в воздух. Шарп ждал продолжения, но его не последовало - полковник
развернул лошадь и поехал прочь, а безумный крик еще долго висел над
притихшей площадью.
Шарп встретился взглядом с Харпером, и сержант пожал плечами. Что тут
скажешь - лица солдат Южного Эссекского говорили о том, что Симмерсон
потерпел поражение; они просто не знали, как быть лучшими. Шарп наблюдал за
покидающими площадь ротами и видел на лицах солдат лишь мрачное отчаяние.
Шарп верил в дисциплину. Солдат, дезертировавший перед лицом врага,
заслуживал смерти, некоторые проступки и в самом деле должны быть наказаны
поркой, а если ты попался на мародерстве, тебя повесят - законы известны
всем. Лейтенант считал, что правила должны быть предельно простыми, и от
своих людей требовал трех вещей. Они должны сражаться, как он, - с
безжалостным профессионализмом. Воровать можно только у врага и мертвых,
когда тебе грозит голодная смерть. Напиваться без разрешения запрещено.
Простой кодекс, вполне понятный людям, которые оказались в армии потому, что
не смогли преуспеть ни в чем другом. И кодекс этот отлично работал. За
нарушение полагалось неизбежное наказание, и Шарп знал, что хотя его люди
хорошо к нему относятся и охотно идут за ним в сражение, они боятся гнева
своего командира, если речь идет о выполнении законов. Шарп был настоящим
солдатом.
Он пересек площадь и направился вдоль аллеи в поисках фонтана и вдруг
заметил лейтенанта Южного Эссекского, который ехал на своей лошади в сторону
того же, окутанного тенью, прохода между зданиями.
Это был тот самый офицер, который помахала рукой девушке в черном, и
Шарп почувствовал необъяснимое раздражение, какую-то смутную ревность. Форма
лейтенанта была великолепно скроена, кривая сабля легкой пехоты стоила
больших денег, не говоря уже о превосходной черной лошади, на которой он
сидел. Шарп презирал врожденное высокомерие человека, принадлежавшего к
высшим кругам общества, его богатство и привилегии, он злился, потому что
сознавал: презрение основано на зависти.
Шарп отошел в сторону, чтобы пропустить всадника, а затем поднял голову
и приветливо кивнул. Ему показалось, что он разглядел худощавое, красивое
лицо, обрамленное светлыми волосами. Шарп надеялся, что лейтенант не обратит
на него внимания; он не очень-то владел искусством светской болтовни и не
хотел вступать ни в какие разговоры в этой вонючей аллее; позднее его
обязательно представят офицерам батальона.
Надеждам Шарпа не суждено было сбыться. Лейтенант остановился и вперил
в стрелка грозный взгляд.
- Разве вас не учат, как положено приветствовать офицера? - Голос
лейтенанта был таким же роскошным, как и его форма.
Шарп промолчал. Он потерял свой эполет во время зимнего сражения,