"Владимир Корнилов. Годины " - читать интересную книгу автора

сделал свое обычное на войне дело и, выбрасывая вбок черные выхлопы дыма,
ушел к дороге, к бугру направился генерал и два немецких офицера. Впереди
них и по бокам шли шестеро солдат в касках, настороженно выставив перед
собой автоматы.
Генерал, самый медлительный из троих, поднимался по склону, как по
крутой лестнице. Лицо его было мрачно. Сомкнув губы, нервически раздувая
ноздри, он е трудом сдерживал шумное дыхание, время от времени промакивал
чистым белым платком лоб под черным козырьком высокой фуражки.
Генерал встал над вмятым в песок пулеметом, кистью руки опираясь на
выставленное вперед колено, сделал повелительный жест. Тотчас в замятую
танком траншейку спрыгнули автоматчики, руками разрыли окоп, приподняли
голову Макара. Смертная белизна его лица проглядывала даже сквозь
обожженную солнцем темную кожу, из угла стиснутого 4 рта натекала на
подбородок кровь.
- Неге Hande! Zeigen Sie mir die Hande! [Руки! Покажите руки!..
(нем.)] - приказал генерал.
И когда из земли высвободили руки Макара и разбросали их по сторонам,
генерал, уже не сдерживая раздражения, закричал:
- Ich sehe keine Ketten, die ihn an das Maschinengewehr fesselten! Ich
frage sie, wo die Ketten sind?! [Я не вижу цепей, которыми он был прикован к
пулемету! Я спрашиваю вас, где цепи?! (нем.)]

Офицеры вытянулись. Они не смотрели на генерала, они смотрели на
раскинутые руки Макара.
- Noch zwei - drei solche Russen, und von meinen Soldaten bleiben
Kreuze. Birkenkreuze! [Еще два-три таких русских пулеметчика, и от моих
солдат останутся кресты! Березовые кресты!.. (нем.)] - отчетливо, выделяя
каждое слово, сказал генерал. Он повернулся, пошел вниз, ставя ноги на
каблуки. Каблуки съезжали по крутому склону, генерал оступался, взмахивал
рукой с зажатым в ней белым чистым платком: было в нем что-то от птицы,
падающей с высоты.


Глава вторая
ПЕРЕПРАВА

1

Степанов не мог различить, где берег, где вода и есть ли на всем
видимом ему пространстве отдельные люди,- все смешалось в одну будто на огне
кипящую массу. Людские толпы стекали от жиденького побитого леска по
открытому песчаному склону к реке, туда, где ближе казался другой,
спасительный, берег; вся обширность реки, просвеченная высоким солнцем и
голубеющая вдали, была багрово-серой здесь, на переправе. В воздухе еще
стоял гул немецких самолетов; обломки разбитых понтонов, лодок, расщепленные
бревна от давно, и теперь снова, разбитого моста сносило течением реки
вместе с кровавой пеной, телами людей и лошадей, копнами сена, тележными
колесами. Самолёты ушли, и людская лавина снова потекла с берега в узкие
горловины двух понтонов, протянутых по обе стороны разбитого моста, закрывая
путь всему, что было на колесах. Танки, беспомощно выставив короткие стволы