"Алексей Корепанов. Грустная Снегурочка" - читать интересную книгу автора

глазами и шевелили губами. Жуткая была картина!
- Школа, - сказала Аоза.
- Да, школа, - подтвердил ее отец.
"Хорошенькие у вас школы", - подумал я, представил наших в такой
вот школе: себя, Володьку Большакова, Витальку Мухина - и аж поежился,
до того мне опять стало не по себе.
Иванов, наверное, это заметил, потому что картины исчезли и я вновь
оказался внутри зыбкого и переливчатого. В жилище пришельцев. До меня,
наконец, дошло, что я нахожусь именно у пришельцев, и меня затрясло.
Правда, я быстро пришел в себя, как только Аоза и ее папаша понимающе
закивали головами и папаша сказал что-то о "естественной реакции". Чего это
ради я должен перед ними трястись?
Так вот, наш мир, нашу Вселенную пронизывают, оказывается, какие-то
невидимые тропинки. Их не так уж много, как объяснил Иванов, но кто умеет -
может по ним пройти и попасть в совсем-совсем другое место. Иванов и открыл
такие вот тропинки и долго бродил по ним, все подыскивал мир по вкусу. И
наконец попал к нам, присмотрелся, потом как-то перетащил сюда свое жилье и
забрал с собой Аозу.
Все было очень просто. Все равно что забросить шайбу с буллита.
Просто, как в фантастических историях, которые сочиняли мы с Володькой
Большаковым. Только не в фантастическом рассказе это все происходило, а на
нашей Земле, в нашем микрорайоне, на самой окраинной окраине нашего города.
Иванов был, конечно, не Ивановым, и Аоза была не Ивановой, просто он
дал ей такую фамилию, чтобы она могла ходить в нашу школу.
Он хотел, чтобы Аоза узнала все-все о Земле, потому что возвращаться
домой они не собирались.
Почему? И почему они вообще покинули родину и очутились у нас?
Это был, наверное, самый главный вопрос, и я так и спросил Иванова:
- А почему вы сюда перебрались? Чем у вас-то плохо?
Вместо ответа он напустил на меня голубое небо, и я опять висел
в этом небе, а вокруг расползались зеленые пятна, уродливые какие-то
пятна, их бока тускло светились, отражая солнечные лучи, и еще они
противно выли, а потом вдруг полетело мне в лицо серое бескрайнее поле
и
я вновь увидел застывших на серой земле людей, похожих на сухие ветки.
- Мы подошли к самому краю. Мы качаемся и вот-вот сорвемся, - грустно
сказал Иванов и, помолчав, добавил, как-то осторожно взглянув на приунывшую
Аозу: - Война неизбежна и там больше ничего не останется.
Мне стало совсем жутко и тоскливо от этих его слов, да и поздно уже
было, мы ведь долго просидели.
- Я пойду, - пробормотал я.
Я больше не мог вытерпеть в этой зыбкой переливчатости! Но отпустят ли
меня?..
- Заходи, - ответил пришелец Иванов, поднялся из пустоты и ушел в
розовый туман.
- Вот пальто, Саша.
Оказывается, я уже стоял в их ненормальном коридоре, а она протягивала
мне пальто и шапку. Вокруг тек-растекался их фирменный туман, и я, кажется,
понял, почему Аоза стоит вечерами у окон нашего класса и смотрит на небо. В
их комнате не было окон.