"Алексей Корепанов. Грустная Снегурочка" - читать интересную книгу автора

но очень приятные. Даже голова закружилась, так что ни за что ручаться не
буду - хотя и помню, о чем мы тогда говорили. Вернее, говорил Иванов, а я
слушал, слушал... В общем, я еще в коридоре понял, к т о они, но только
всего, конечно, не знал, вот он мне и рассказал, и показал.
Весь его рассказ я, конечно, не могу передать. Он долго рассказывал, а
Аоза еще и угощала меня каким-то странным вкусным напитком. Я могу только
общую, что ли, картину нарисовать, осветить вопрос в основных чертах, как
выражается наша Кефира. Так вот, Аоза с отцом жили за сотней галактик, куда
обычным путем и за миллион лет не добраться. Мир их был чем-то похож на
нашу Землю и в то же время совсем-совсем не похож. Иванов показывал мне
всякие картины, они возникали прямо в глубине розового тумана,
приближались, окружали со всех сторон, и я словно стоял, вернее, сидел на
зеленом лугу, а вокруг росли большие цветы с ярко-красными круглыми
лепестками. Рядом тек ручей и сквозь прозрачную воду видно было голубое
песчаное дно, и копошились там, на дне, какие-то смешные существа, а за
ручьем возвышался холм, утыканный желтыми кустами, суетились возле них
птицы, похожие на черные шайбы, и на вершине холма плотной желтой стеной
стояли деревья, и стволы их смахивали на вопросительные знаки. Голубое небо
над деревьями казалось совсем земным и даже облака были нашими, пушистыми,
похожими на клочья ваты. Только вот трава на лугу закручивалась жесткими на
вид спиралями и ярко-красные лепестки цветов медленно сжимались в плотный
бутон, затем внезапно распахивались, открывая плоский золотистый диск, и
снова сжимались... И три больших гладких камня у ручья были какого-то
ненормального фиолетового цвета, и поверхность их начинала время от времени
ходить волнами.
Потом я очутился в каком-то другом месте. Вокруг мчались в разные
стороны большие радужные шары, проваливались под землю и улепетывали в
голубые небеса, а за широкой серой полосой, похожей на асфальт,
покачивались под ароматным ветерком желто-зеленые полутени повыше, пожалуй,
нашей девятиэтажки, с шорохом валились на один бок, упруго распрямлялись и
падали в другую сторону, и снова распрямлялись, так что кружилась голова...
Дома это были, что ли, только уж очень странные дома, хотя хорошо, конечно,
что есть всякие странности за миллион звезд от моей Земли. Временами в
голубом небе расплывались зеленые пятна, я их еще у ручья заметил, и сверху
доносился противный вой.
А потом я как будто оказался в вышине и глядел сверху на бескрайнее
поле, где качались тени-дома и сновали радужные шары. И вдруг снова возник
знакомый вой, над серой землей взлетели тени, заметались в воздухе, пытаясь
соединиться (или так мне казалось?), а потом медленно упали вниз,
превращаясь в коричневый туман, и туман пополз в голубое небо, и откуда-то
вдруг появились люди и побежали врассыпную по серой земле, падая и
застывая, как сухие ветки на льду. Все это было очень непонятно, но мне
почему-то стало неуютно, и я обернулся к грустной Аозе, теребившей свой
школьный фартук, а отец ее смотрел сквозь меня огромными застывшими глазами
и улыбался так, словно вот-вот заплачет...
И еще я побывал в прохладной желтоватой прозрачной массе, похожей на
холодец, то есть я просто чувствовал, как эта масса обволокла меня, не
давая пошевелить руками, повернуть голову. Вокруг, выше и ниже меня,
застыли в холодце какие-то ребята и девчонки в одинаковых оранжевых
костюмах, похожих на гимнастические трико. Все они висели с закрытыми