"Владимир Кораблинов. Азорские острова" - читать интересную книгу автора

старики в смешных колпаках - Россия. Почему - они, а не Потапыч или,
допустим, та же Марья Семеновна, или хотя бы первый челябинский житель Иван
Константиныч, по прозвищу Плитуварчик.
Но что же все-таки Россия? С каким образом связалось раннее понятие о
ней четырехлетнего человека?

Он увидел ее на заглавном листе журнала "Нива".
Девица-раскрасавица со взглядом долгим и ласковым, она была в каком-то
причудливом венчике вроде кокошника, со звездой во лбу, с ниспадающим
кисейным покрывалом, из-под которого сыпались наземь листочки с надписями:
"история", "естествознание", "биографии", "романы", "повести",
"рукоделие"... Она и в руках держала такие же листочки, а вокруг на жестких
стрекозиных крылышках летали голые толстомясые мальчишки, и тоже с
листочками. За всей этой кутерьмой виднелся известный памятник Пушкину;
и какие-то узорчатые кувшины, блюда, плошки бог весть зачем были накиданы у
ног девицы; а в самой середине россыпи посудной красовался рогатый предмет,
в нашем деревенском обиходе совершенно незнакомый. Мальчик спросил, конечно:
что это? И ему ответили: музыка, называется - лира. Он и про щекастых
крылатых мальчишек спросил, и про блюда, и про кувшины. Терпеливо и ласково,
с уважением к его любознательности, рассказали обо всем, что было тайным
смыслом чудной картинки - о сказочном богатстве недр России, о ее гениях
художества и науки.
Но, наверно, все-таки не под силу оказалось несмышленышу уразуметь
подобные взрослые премудрости, и, конечно, он их не уразумел. Он просто
вежливо промолчал - пусть богатство, пусть гении... Но об одном, о главном,
сам догадался: девица-раскрасавица была Россия!
Россия...
И мальчик влюбился в нее...

Зеленоватая мраморная бумага переплета была словно пучина морская, в
бездне которой таилось чудо.
Поверите ли? Открывал крышку толстого тома "Нивы" с робостью
влюбленного, с замиранием сердца. Она ждала его на первой странице.
Встречала долгим взглядом синих, как ему казалось, глаз. И он, смущенный и
счастливый, глядел и не мог наглядеться, - так необыкновенно прекрасно было
в ней все: нежные руки, взгляд, жемчужное ожерелье. Ради нее он мог сделать
самое отчаянное, самое невозможное. Сразиться с драконом, например. Или,
ударившись оземь, обернуться добрым молодцем и тогда... что тогда? Ах, да
откуда ж ему знать... Но что-то такое, в предвкушении чего было и сладко и
страшно.
Как-то раз его застали врасплох: ничего не слыша, не замечая, сидел
недвижимо, упершись глазами в картинку. Его окликнули:
- Ты что - заснул?
Он очнулся, почему-то покраснел. Почему-то вдруг стыдно сделалось, и,
словно оправдываясь, забормотал смущенно:
- Да вот тут... ангелочки, какие красивенькие...
Первый раз в своей жизни слукавил. Он ненавидел этих толстых летающих
мальчишек.

У многих, очень у многих чувство Родины начинается с картинки в