"Владимир Кораблинов. Азорские острова" - читать интересную книгу автора

они были. И оттого и пестрота дорожных впечатлений не веселила, как прежде,
а только побуждала на новые печальные и даже мрачные размышления. О
собственной смерти, например. В самом деле, думал я, мало ли что может
случиться сию минуту... Крушение поезда, пожар в вагоне. Или - вот только
что мост проехали, а вдруг бы он взял да и провалился под нами. Или - гроза.
В прошлом году у нас на лугу одного старика молнией убило... А ну как и в
меня полыхнет? Конца не виделось черным мыслям, с ними и на станцию
приехали.
А там было тихо и лунно. И как ни в чем не бывало поджидал нас Потапыч.
Мы ехали по лесу, и было как-то очень светло от снега, от ныряющей в длинных
облаках луны. Я, кажется, по всегдашней своей привычке опять задремал, уютно
примостясь под безбрежной полой овчинного отцовского тулупа, но враз
проснулся, почувствовал, что сани остановились.
- Чуть ли не волки, - вполголоса сказал Потапыч.
- Где? Где? - тревожно спросил отец.
- Да вон, вишь, возле квартального столба-то...
Я мигом выпростался из тулупа и глянул туда, куда показывал Потапыч.
Луна скользнула за облако, в лесу потемнело, но все равно впереди на дороге,
шагах в двадцати от нас, я разглядел какие-то шевелящиеся тени. Наш Серый
стоял смирно. Он был единственной в селе лошадью, которая не боялась ни
сычевского автомобиля, ни паровозных свистков. Видно, Серый и волков не
боялся.
- Что делать будем? - просипел Потапыч.
- Да что, трогай, - засмеялся отец. - Какие это волки, это собаки,
кордонские, должно... Вон у крайней - хвост калачом, я этаких волков сроду
не видывал!
Я, правду сказать, сперва испугался. Сколько страшных историй о волках
рассказано было зимними вечерами на наших посиделках - и вдруг вот тебе...
Но это действительно оказались собаки, и мы преспокойно проехали мимо.
И тут мне в голову пришла развеселая мысль, какая обязательно приходит
каждому человеку в самом начале его жизни: все плохое случается с другими,
со мною же вовек ничего дурного не случится.

Об эту пору начинается самая удивительная, самая счастливая полоса моей
жизни: я пристрастился к чтению.
Конечно, я и прежде немало читал, но как-то так, что от прочитанного
запечатлевалось лишь действие, а люди, участники этого действия, мелькали
говорящими фигурками. То есть, попросту сказать, я не умел видеть их живыми,
они были как куклы, ужасно одинаковые, все на одно лицо. Они были маски.
Красавицы, злодеи, отважные мальчики, бродяги, капитаны, короли и чародеи, -
для каждого была своя личина, которая переходила из книги в книгу, от одного
действующего лица к другому. Какие потери несла книга при таком чтении!
Какие потери нес я сам!
Но вот случилось так, что как-то вдруг - не сказать чтоб разом, хотя и
в самое короткое время - я прозрел и услышал... Боже ты мой! Какой
удивительный мир открылся в чтении! Уже не тени, не куклы, не маски - живые
люди окружили меня, я стал жить вместе с ними, как бы воплощаясь в них, на
какое-то время становясь ими. Мне пяти еще не было, когда я научился
грамоте, но умение читать пришло к восьми лишь.
Только что' я читал!