"Владимир Кораблинов. Азорские острова" - читать интересную книгу автораони были. И оттого и пестрота дорожных впечатлений не веселила, как прежде,
а только побуждала на новые печальные и даже мрачные размышления. О собственной смерти, например. В самом деле, думал я, мало ли что может случиться сию минуту... Крушение поезда, пожар в вагоне. Или - вот только что мост проехали, а вдруг бы он взял да и провалился под нами. Или - гроза. В прошлом году у нас на лугу одного старика молнией убило... А ну как и в меня полыхнет? Конца не виделось черным мыслям, с ними и на станцию приехали. А там было тихо и лунно. И как ни в чем не бывало поджидал нас Потапыч. Мы ехали по лесу, и было как-то очень светло от снега, от ныряющей в длинных облаках луны. Я, кажется, по всегдашней своей привычке опять задремал, уютно примостясь под безбрежной полой овчинного отцовского тулупа, но враз проснулся, почувствовал, что сани остановились. - Чуть ли не волки, - вполголоса сказал Потапыч. - Где? Где? - тревожно спросил отец. - Да вон, вишь, возле квартального столба-то... Я мигом выпростался из тулупа и глянул туда, куда показывал Потапыч. Луна скользнула за облако, в лесу потемнело, но все равно впереди на дороге, шагах в двадцати от нас, я разглядел какие-то шевелящиеся тени. Наш Серый стоял смирно. Он был единственной в селе лошадью, которая не боялась ни сычевского автомобиля, ни паровозных свистков. Видно, Серый и волков не боялся. - Что делать будем? - просипел Потапыч. - Да что, трогай, - засмеялся отец. - Какие это волки, это собаки, кордонские, должно... Вон у крайней - хвост калачом, я этаких волков сроду Я, правду сказать, сперва испугался. Сколько страшных историй о волках рассказано было зимними вечерами на наших посиделках - и вдруг вот тебе... Но это действительно оказались собаки, и мы преспокойно проехали мимо. И тут мне в голову пришла развеселая мысль, какая обязательно приходит каждому человеку в самом начале его жизни: все плохое случается с другими, со мною же вовек ничего дурного не случится. Об эту пору начинается самая удивительная, самая счастливая полоса моей жизни: я пристрастился к чтению. Конечно, я и прежде немало читал, но как-то так, что от прочитанного запечатлевалось лишь действие, а люди, участники этого действия, мелькали говорящими фигурками. То есть, попросту сказать, я не умел видеть их живыми, они были как куклы, ужасно одинаковые, все на одно лицо. Они были маски. Красавицы, злодеи, отважные мальчики, бродяги, капитаны, короли и чародеи, - для каждого была своя личина, которая переходила из книги в книгу, от одного действующего лица к другому. Какие потери несла книга при таком чтении! Какие потери нес я сам! Но вот случилось так, что как-то вдруг - не сказать чтоб разом, хотя и в самое короткое время - я прозрел и услышал... Боже ты мой! Какой удивительный мир открылся в чтении! Уже не тени, не куклы, не маски - живые люди окружили меня, я стал жить вместе с ними, как бы воплощаясь в них, на какое-то время становясь ими. Мне пяти еще не было, когда я научился грамоте, но умение читать пришло к восьми лишь. Только что' я читал! |
|
|