"Владимир Кораблинов. Воронежские корабли " - читать интересную книгу автора

Подальше Немецкой слободки стоял канатный завод. И там под навесом
высились бурты всяких канатов - тонких и средних, и толщиной с хорошее
бревно.
И кузни, целая улица, с их звоном и тяжким перестуком больших и малых
молотов.
И еще множество лепилось по берегу хибарок - получше и похуже. Иные -
бревенчатые, иные - плетневые, а не то - просто землянки: одна крыша, и все.
В них жили наши русские мастера.
А работные мужики - те валялись где попало, их жизнь была каторжная.
И хотя вокруг верфи стояла огорожа и стражники никого из работных за
нее не выпускали, все-таки люди ухитрялись убегать с корабельного строения.
Они убегали на Дон к казакам. Адмиралтейство зачисляло их в нетчики и
разыскивало. И каких ловили, тех били батогами и возвращали обратно, на
верфи. А у непойманных ковали в цепи семьи и разоряли дома.
За самый малый проступок тут лупцевали нещадно и даже казнили смертью.

Глава пятая,

е которой господин адмиралтеец Апраксин, осерчав за углянскую конфузию,
хочет на Афанасии Пескове сорвать зло, но появление кавалера Корнеля
направляет события по другому пути

Господин адмиралтеец Федор Матвеич Апраксин с утра пребывал в
меланхолии. Вчерашний гезауф* выходил чесночной отрыжкой, кружением головы и
воспоминаниями.
______________
* Пирушка, выпивка (нем .).

Воспоминания были одно хуже другого: чего-то, заспорив, подрался с
ижорским герцогом Алексашкой. Ухватил его за парик. А тот, нахальная морда,
жеребец (на нем воду возить!), тот давай над стариком силу показывать -
загнал господина адмиралтейца под стол и кричал:
- Ку-ку! Где ты, дяденька?
И Питер Бас* смеялся, и все гости ржали. Нашли потеху. Да над кем? Над
царицыным единоутробным братом!
______________
* Питер Бас - Петр-мастер (голл .).

Ну, Питер, бог с ним - он сам государь. А то ведь голландская мразь,
чухна, матросня нерусская - и те ржали... И энтот, брылястый, какой намедни
припожаловал с государем, француз или кто, кавалер Корнель или как там
его, - энтот от смеху даже и говорить не мог. Только манжетками махал.
"Ишь ты - дяденька! Тебе, сукин сын, холуйское отродье, черный кобель
дяденька! Ижорский герцог!"
Господин адмиралтеец выпил квасу, пощупал голову: болит.
- Герцог! - фыркнул насмешливо. - Герцог!
И явилась проказливая мысль - завести щенка и дать ему такую кличку. И
тогда громко звать: "Герцог, Герцог! Тю-тю-тю!"
Меланхолия помаленьку проходила. Он подумал: хорошо б сейчас пососать
моченого яблочка...